Григорий потанин биография. Биография. Мария Георгиевна Васильева

Григорий Николаевич Потанин (22 сентября 1835, Ямышевская крепость, Семипалатинский округ, Российская империя - 30 июня 1920, Томск, РСФСР) - географ, этнограф, публицист, фольклорист, ботаник, один из основателей сибирского областничества.

Родился в станице Ямышевская в семье казачьего офицера. Окончил Омский кадетский корпус. Служил в Семипалатинске, Омске. В 1859 году поступил году в Петербургский университет на естественно-историческое отделение физико-математического факультета. За участие в студенческих волнениях 1861 выслан в Сибирь. Окончил университет в 1862. В 1862 Г.Н. Потанин вступает в подпольную организацию «Земля и воля». В Сибири создается кружок, который занимался пропагандой воскресных школ, проводил литературные вечера, распространял запретную литературу, собирал средства для побега политзаключенных и ссыльных. В 1865 назначен секретарем губернского статистического комитета в Томске. В 1865–1874 за участие в Обществе независимости Сибири находился 3 года в крепости Свеаборг, затем – в ссылке в Вологодской губернии. В 1873 Г.Н. Потанин награждается Русским географическим обществом серебряной медалью. В 1874 Императорское Русское географическое общество добилось для него помилования с возвращением всех прав. В 1874 вступает в брак с Александрой Викторовной Лаврской, ставшей первой женщиной – исследовательницей Азии.

Вместе с женой совершил ряд путешествий по малоизученным областям Сибири и Центральной Азии, во время которых собирал материалы по географии, ботанике, экономике, этнографии. В 1883 издал «Очерки северо-западной Монголии». Очерки были написаны по материалам экспедиции 1876-1878 годов, собравшей обширные географические сведения. Г.Н. Потаниным были собраны важные сведения о тюрко- и монголоязычных народах Сибири, русских, казахах, монголах, тунгусах. В 1889 им было издано исследование эпоса народов Центральной Азии «Восточные мотивы в средневековом европейском эпосе», в котором он приходит к мысли о большом влиянии Востока на фольклор и литературу средневековой Европы.

В 1887 Г.Н. Потанина избрали правителем дел ВСОИРГО, и Иркутск стал их постоянным местом жительства. С 1889 несколько лет вместе с женой, Александрой Викторовной, проживал в , оставив по себе добрую память. Г.Н. Потанины были своеобразным центром, объединяющим иркутскую интеллигенцию. И когда в 1893 в путешествии по Китаю скончалась, иркутяне в память о ней присвоили её имя открытой в городе народной библиотеке-читальне, которая в настоящее время является (ул. Трилиссера, 32).

Г.Н. Потанин сыграл выдающуюся роль как организатор науки в Сибири в годы своего правления во (1887–1890, в 1890-е). Он был вдохновителем ряда научных экспедиций, в которые вовлечена была большая группа политссыльных ( , Ф. Я. Кон и другие), ставших впоследствии известными учеными, крупными деятелями русской науки. В Иркутске Г.Н. Потанин активно сотрудничал в газете « ».

Смерть жены сильно повлияла на моральное и физическое состояние Г.Н. Потанина. В 1902 году он переехал в Томск. В Томске помогает бурятским и алтайским исследователям, молодым ученым, совершает экспедиции на Алтай, добивается открытия высших женских курсов. Горячо приветствовал революцию 1905 года. Стал инициатором создания Сибирского областного союза, вел открытую полемику с социал-демократами, был противником диктатуры пролетариата. Событием всесибирского масштаба стал 80-летний юбилей Г.Н. Потанина в 1915. Современники сравнивали его вклад в развитие Сибири с тем, что Л.Н. Толстой делал для всей страны. В честь юбилея Г.Н. Потанину было присвоено звание Почетного гражданина , Томска и Красноярска. Не принял Октябрьскую революцию 1917 года, хотя впоследствии признал советскую власть. Умер 30 июня 1920 в Томске.

В честь Г.Н. Потанина названы один из хребтов Наньшаня и самый крупный ледник в горном узле Табын-Богдо-Ола на Алтае. В имя Г.Н. Потанина носит улица в .

Материал из Электронная энциклопедия ТПУ

Потанин Григорий Николаевич (04.10.1835 - 30.06.1920гг.) - русский географ, этнограф, один из основателей сибирского областничества. Почетный член ТПУ .

Биография

В 1852 г.окончил Омский кадетский корпус.

В 1853-1858 гг. был на военной службе в Семипалатинске и Омске, принимал участие в походе в Заилийский край.

В 1859-1862 гг. учился в Петербургском университете.

В 1863-1864гг. участвовал в экспедиции Струве в область озера Зайсан, где исследовал рыболовство озера и собрал ботаническую коллекцию.

В 1865 г. был назначен секретарём губернского статистического комитета в Томске.

Весной 1876 г. Потанин отправился, по поручению географического общества, в северо-западную Монголию. Были собраны богатейшие данные по всем отраслям географических знаний.

В 1899 г. совершил экспедицию на Большой Хинган.

В 1915 г. присвоено звание почётного гражданина Омска, в 1918 г. Временное Сибирское правительство присвоило ему звание почётного гражданина Сибири.

В 1865г. Потанин был арестован по делу «Общества независимости Сибири» и привлечён к суду по обвинению в стремлении отделить Сибирь от России.

15.05.1868г. после трёхлетнего пребывания в Омском остроге Потанин был подвергнут гражданской казни, затем он был отправлен на каторгу в Свеаборг, где он находился до ноября 1871г.

После отбытия наказания был выслан в город Никольск Вологодской губернии. В 1874г. по ходатайству Императорского Русского географического общества Потанин был амнистирован.

Умер 30.06.1920 г. в Томске, был похоронен на Преображенском кладбище. После ликвидации кладбища прах Потанина перезахоронили в Университетской роще, а 25.06.1958 г. на его могиле был установлен памятник, отлитый формовщиком ТЭМЗа В. А. Суриным.

Исследования

Памятник Г.Н. Потанину в Университетской роще, г. Томск

Потанин Григорий Николаевич - российский исследователь Центральной Азии и Сибири. Совершил ряд экспедиций (1863-1899 гг.): на озеро Зайсан, в горы Тарбагатай, в Монголию, в Туву, Северный Китай, Тибет, на Большой Хинган; открыл (совместно с М. В. Певцовым) Котловину Больших Озер.

Весной 1876 г. П. отправился, по поручению географического общества, в северо-западную Монголию. Экспедиция его в течение двух лет охватила эту страну со всех сторон, причем были собраны богатые данные по всем отраслям географических знаний. За первой экспедицией скоро последовала вторая (1879), имевшая целью изучение центральной части Монголии. Все добытое в эти две поездки было разработано П. и обнародовано геогр. обществом в "Очерках северо-западной Монголии", вышедших в 1883 г. В состав новой экспедиции в Ганьсу вошли топограф А. И. Скасси и зоолог M. M. Березовский. Средства на экспедицию были даны отчасти географическим обществом, отчасти В. П. Сукачевым. Экспедиция отправилась морем в Чи-фу, а оттуда, через Пекин, две северные провинции Китая и Ордос, дошла до Ганьсу к концу 1884 г. Следующий год был посвящен изучению восточной окраины Тибета; обратный путь в Россию был совершен в 1886 г. через хребет Нань-шань и всю центральную Монголию. Богатейший материал, собранный трудами членов экспедиции, помещен в разных специальных журналах, главным образом в издании географ. общества: "Тангутско-тибетская окраина Китая и центральная Монголия " (1893). Богатство собранных результатов побудило географическое общество снарядить еще новую экспедицию под начальством П., в 1892 г., для продолжения изучения той же восточной окраины Тибета. В состав ее вошли еще M. M. Березовский и геолог В. А. Обручев, средства же отчасти были даны географическим обществом, отчасти Я. M. Сибиряковым. П. вновь избрал путь через Пекин, выступил в декабре 1892 г. и через Ордос прошел в китайскую провинцию Сы-чуань. Оттуда П. предполагал подняться на Тибетское нагорье, но болезнь его жены заставила его поспешно идти назад. На обратном пути в Пекин П. посетил некоторые местности, до тех пор неизвестные европейцам. После смерти жены П. вернулся в Петербург.

В отчётах Г. Н. Потанина нет описаний крупных приключений, ярких эпизодов охоты и столкновений с туземцами и местными властями, которых так много у Н. М. Пржевальского. Но зато там содержатся точные характеристики местности, детальные описания быта и нравов народов. Для Г. Н. Потанина страны внутренней Азии являлись своеобразным музеем, в котором хранились разнообразные памятники материальной и духовной культуры народов, частью уже исчезнувших, и в котором можно было собрать богатые материалы по этнографии и народному эпосу. Умение расположить к себе туземцев и заслужить их доверие очень способствовало успеху собирания материалов из такой области человеческой жизни, как религия, обряды и обычаи. Его палатка, юрта или фанза часто были полны посетителей, от которых он умел получать интересовавшие его сведения.

Последние 20 лет жизни Потанин проживал в Красноярске и Томске и больше всего занимался изучением и обработкой, собранных им, произведений восточного народного творчества. В результате появились его очерки: «Восточные мотивы в средневековом эпосе», «Восточные параллели некоторым русским сказкам», «Русская девица Дарига в киргизской сказке», «Греческий эпос и ордынский фольклор», «Ставр Годинович и Гэсзр»; из исторических работ - «Материалы по истории Сибири».

Общественная деяельность

В 1905 г. принимал участие в выработке Положения о земских учреждениях в Сибири, но всегда считался одним из убежденных сторонников сибирского «областничества» и посвятил этому вопросу некоторые свои статьи: «Областнические тенденции Сибири», «Сибирская проблема в Государственной Думе» и др. При его содействии в Сибири учрежден ряд различных научных обществ, основано несколько музеев, библиотек и т.п.

В.А. Обручев

В 1892г. по рекомендации И.В. Мушкетова и П.П. Семенова-Тян-Шанского В.А. Обручев (в 1901-1912гг. – профессор ТТИ (ТПУ), организатор и первый декан горного отделения ТТИ, впоследствии – академик АН СССР) был приглашен Русским географическим обществом принять участие в качестве геолога в экспедиции Г.Н. Потанина в Центральную Азию. В течение двух лет в сопровождении переводчика, без охраны в труднейших условиях он прошел путь от Кяхты до Кульджи – 13625 км., значительная часть которого (5785км) – неисследованные места. Шесть раз пересек хребты Нань-Шаня (Центральный Китай), дважды поднимался на перевалы Цинь-Линьшаня, пересек монгольские пустыни, страну Ордос и вышел в восточную часть Тянь-Шаня.

В ходе экспедиции был собран уникальный геологический и географический материал, 7 тыс. образцов пород и ископаемых, органических остатков, сделано 800 измерений высот, описан рельеф, состпавлены карты, сделана масса фотоснимков. По результатам экспедиции были сделаны важнейшие открытия, касающиеся геологии и георгафии Центральной Азии, природы происхождения лесса, опровегнуты и уточнены выводы прежних исследователей (Ф. Рихтгофена и др.), внесены значительные исправления и дополнения. Эти исследования и путешествия принесли Обручеву мировую известность. Его имя стало называться рядом с такими путешественниками и учеными, как Н.М. Пржевальский, Н.Г. Потанин, В.Н. Роборовский.

Труды

Главные труды: Путешествие на озеро Зайсан и в речную область Чёрного Иртыша до оз. Марка-куль и горы Сары-тау летом 1863 г. Зимняя поездка на оз. Зайсан. Поездка по восточному Тарбагатаю летом 1864 г., "Записки Рус. геогр. общества", Спб., 1867, т. I; Очерки Северо-западной Монголии. Результаты путешествий, исполненных в 1876-1877 и 1879-1880 гг. (4 вып.), Спб., 1881-1883; Тангутско-Тибетская окраина Китая и Центральная Монголия. Путешествие 1884-1886 гг. (2 т.), Спб., 1893; Очерк путешествия в Сычуань и на восточную окраину Тибета в 1892- 1893 гг.,"Известия Рус. геогр. общества", Спб., 1899, т. 35, в. 4; Поездка в среднюю часть Большого Хингана летом 1899 г., там же, 1901, т. 37, в. 5; Восточные мотивы в средневековом европейском эпосе, М., 1899; Воспоминания, "Сибирская жизнь", ряд номеров за 1913-1917 (содержат много сведений о жизни, путешествиях и современниках Г. Н. Потанина).

Источники

4.Гагарин А.В. «Профессора Томского политехнического университета». Биографический справочник. Т. 1. Томск: Изд-во научно-технической литературы, 2000-300стр.

Григорий Николаевич Потанин(1835-1920)

Выдающиеся по своему значению результаты первого путешествия Н. М. Пржевальского в Центральную Азию в 1871-1873 гг. побудили Русское географическое общество снарядить в последней четверти XIX в. ряд экспедиций для изучения этой обширной и мало известной страны. Среди русских учёных, выполнивших эти экспедиции, кроме Н. М. Пржевальского, выдвинулись М. В. Певцов и Г. Н. Потанин, и эти три имени стоят во главе списка исследователей внутренней Азии того периода. Г. Н. Потанин совершил пять путешествий по Монголии, Китаю и восточной окраине Тибета, а до и после них много поработал в Сибири и собрал обширный материал по этнографии и фольклору, был также крупным общественным деятелем, выдержавшим каторгу и ссылку за свою политическую работу.

Григорий Николаевич Потанин родился 4 октября 1835 года в семье казачьего офицера в одном из посёлков на р. Иртыш, в 50 километрах выше г. Павлодара быв. Семипалатинской области, и до десяти лет прожил у родителей. Видимо, первые же впечатления детства заложили в душе Г. Н. Потанина стремление к путешествиям и изучению далёких стран и народов. Посёлок Семиярский, где жил мальчик, стоял на высоком берегу, у подножия которого катил свои мутные волны могучий Иртыш. Гладь его вод уходила в обе стороны до горизонта среди зелени лугов, рощ и камышей. Чуть виден был вдали противоположный берег - Киргизская степь, откуда приходили для обменной торговли киргизы - смуглые люди в живописных костюмах, говорившие на непонятном языке и приводившие безобразных, но интересных верблюдов. На восток расстилалась зелёная степь, манившая в голубую даль, где далеко-далеко, по рассказам бывалых людей, поднимался таинственный Алтай. Впечатления от окружающей природы дополнялись воспоминаниями отца и других казаков, побывавших на службе в Киргизской степи, на Алтае, на границе с Китаем.

Десятилетнего мальчика отдали учиться в Омский кадетский корпус, стоявший также на берегу Иртыша. Впечатления детства усиливались рассказами других кадетов, в большинстве также казачьих сыновей, прибывших в корпус из разных посёлков, станиц и городов - из Бийска, Барнаула, Каркаралинска и Алтая. Среди товарищей Г. Н. Потанина был казах Чокан Валиханов, который много и хорошо рассказывал о жизни своих соплеменников. Чокан плохо писал по-русски. Г. Н. Потанин записывал его рассказы в тетрадь, которую Чокан иллюстрировал рисунками казахского оружия, утвари, одежды. В старшем классе они оба увлекались описаниями путешествий и повестями Н. В. Гоголя, которые будили в них демократические настроения. В корпус в то время проникали и новые веяния, пробудившиеся в России под влиянием идей Белинского, Герцена, Грановского.

В 1852 г. Г. Н. Потанин окончил корпус в чине хорунжего и записался в казачий полк, стоявший в Семипалатинске, чтобы быть ближе к Алтаю. В 1853 г. он получил назначение в отряд, который был направлен в город Копал и дальше в долину р. Или. Там он впервые увидел снеговые вершины Джунгарского Алатау, а на переходе через р. Или перед ним из тумана поднялась величественная цепь Заилийского Алатау с её острыми пиками, увенчанными снегами. Всё это - вершины, бурные потоки с водопадами, ущелья, скалистые склоны, тёплый климат - было ново для Г. Н. Потанина, жившего до тех пор на равнине. Ему казалось, что он попал в край, похожий на Кавказ, воспетый А. С. Пушкиным и М. Ю. Лермонтовым.

После зимовки во вновь заложенном городе Верном (ныне Алма-Ата) Г. Н. Потанин был командирован в Кульджу - большой китайский город с пёстрым населением - отвезти серебро русскому консулу. В 1855 г. он попал с сотней казаков на Алтай в станицы Бийской линии, где познакомился с патриархальным бытом казаков-земледельцев, который пришёлся ему по душе больше, чем торгашеский быт Иртышской линии. Неизвестный Алтай очень привлекал его, но он чувствовал неполноту своего образования для исследовательской работы и в 1856 г. вернулся в Омск. Здесь, занимаясь разборкой архивов, он извлёк оттуда интересные материалы по истории Сибири и Джунгарии. За этой работой застал его знаменитый географ и путешественник П. П. Семёнов-Тян-Шанский, проезжавший через Омск по пути в Тянь-шань. Молодой офицер, рывшийся в архиве и мечтавший о путешествиях, несбыточных при его бедности (он получал всего 90 руб. в год) и научной неподготовленности, заинтересовал П. П. Семёнова; он словом и делом поддержал стремление Г. Н. Потанина учиться, облегчив ему освобождение от военной службы, переезд в университетский город и получение заработка в Петербурге.

Приехав в столицу с караваном, вёзшим золото из Томска на монетный двор, Г. Н. Потанин поступил в университет, где пробыл три года. Летом на свои скромные средства он отправлялся на ботанические и геологические экскурсии - в 1859 г. на реку Волхов, а в 1860 г. - на Урал. В университете он ещё колебался в выборе занятий - натуралиста или публициста, но в конце концов перевес получила наука. Ему хотелось проникнуть в глубь Азии, к озеру Куку-нор, окружённому снежными пиками, на берегах которого не бывала нога европейца.

Закрытие университета в 1861 г. в связи со студенческими волнениями вынудило Г. Н. Потанина вернуться в Омск. Там он принял деятельное участие в организации выборов депутатов от казаков в собрание, обсуждавшее новое положение для казачьего войска. Как секретарь собрания он добился включения в положение пунктов о мерах улучшения быта казаков, которые и были приняты комитетом, назначенным генерал-губернатором для выработки положения. По рекомендации П. П. Семёнова Г. Н. Потанин одновременно с осени 1862 г. был включён в состав экспедиции астронома Струве для определения широты и долготы пунктов в пограничной с Китаем полосе между Алтаем и Джунгарским Алатау. Экспедиция выехала весной 1863 г. Она обследовала берега озера Зайсан-нор, горы Сары-тау, реку Кальджир, впадину озера Марка-куль. Г. Н. Потанин собирал гербарий и сведения о быте казахов, кочевавших в этом крае. Экспедиция зимовала в городе Усть-Каменогорске, откуда Г. Н. Потанин ездил зимой на озеро Зайсан-нор для наблюдения зимнего лова рыбы, который он подробно описал в своём отчёте. На основе этого он добился улучшения условий для казахов, арендовавших участки рыболовства. В 1864 г., когда экспедиция обследовала хребет Тарбагатай, Г. Н. Потанин, кроме гербария, собрал много данных о быте казахов на летних кочёвках и фольклоре и написал вместе со Струве большой отчёт о путешествии, напечатанный в "Записках Географического общества".

По окончании экспедиции Г. Н. Потанин некоторое время был переводчиком с татарского языка при генерал-губернаторе в Омске. Но его не удовлетворял невысокий уровень культурной жизни местного общества, состоявшего главным образом из военных и чиновников. Наряду с научными вопросами, его сильно привлекала общественная деятельность, началом которой ещё в университете послужила организация кружка студентов-сибиряков, в котором обсуждались вопросы о необходимости реформ в Сибири для превращения её в культурную страну. Получив место секретаря статистического комитета в Томске, Г. Н. Потанин занялся изучением дел по освобождению крестьян, прикреплённых к алтайским заводам, и по улучшению быта "инородцев", т. е. туземных племён. Он составил статью о географическом распределении этих племён и послал её в географическое общество. Он принял также большое участие в издании местной газеты и привлёк к ней своего друга Ядринцева и писателя Щапова. Кроме того, Г. Н. Потанин начал преподавать естественную историю в мужской и женской гимназиях. В организованном им кружке молодёжи и в газете обсуждались вопросы необходимых в Сибири реформ, пропагандировалась идея сибирского патриотизма и открытия местного университета, чтобы привлечь сибирскую интеллигенцию на борьбу за культурный и экономический подъём Сибири. Но в этом местные власти усмотрели крамольные намерения, и летом 1865 г. все члены кружка были арестованы, перевезены в Омск и просидели там в тюрьме три года, пока длилось следствие. Г. Н. Потанин, принявший на себя главную вину, был приговорён к каторге, остальные члены - к ссылке в разные места на севере Европейской России. В Омской тюрьме Г. Н. Потанин продолжал работать - ему разрешили разбирать областной архив, и он написал очерки по истории Сибири XVII и XVIII вв.

С 1868 по 1871 г. Г. Н. Потанин отбывал каторжные работы в крепости Свеаборг в Финляндии, а затем три года провёл в ссылке в г. Никольске и Тотьме Вологодской губернии, где занимался перепиской бумаг, составлением прошений для крестьян и написал для Географического общества обзор распространения тюркских и финских племён в Томской губернии в XVIII и в начале XIX веков. В конце ссылки он женился на А. В. Лаврской, приехавшей навестить своего ссыльного брата, и она сделалась незаменимой помощницей Г. Н. Потанина в позднейших его трудах и экспедициях.

В 1874 г. Г. Н. Потанин, по ходатайству Географического общества, был помилован и перебрался в Петербург, где вместе с П. П. Семёновым занимался дополнением третьего тома "Азии" Риттера по новым данным об Алтайско-Саянской горной стране. Эта работа хорошо подготовила его к исследованию Северной Монголии, которое Географическое общество намеревалось начать. Экспедиция в составе Г. Н. Потанина, его жены, топографа Рафаилова, монголиста Позднеева и охотника Березовского вышла в 1876 г. из г. Зайсанска к оз. Улюнгур, пересекла Монгольский Алтай к верховьям реки Кобдо и осенью спустилась в г. Кобдо. Здесь она зимовала, изучая условия русской торговли. Весной 1877 г. путешественники прошли через Монгольский Алтай и Джунгарскую Гоби в г. Баркуль и пересекли конец Восточного Тянь-шаня в г. Хами. Затем они вернулись в Баркуль, вторично миновали Гоби по другому маршруту и ещё раз пересекли Монгольский Алтай по пути в г. Улясутай, изучили нагорье Хангай до оз. Косогол и оз. Убса. В декабре через г. Кобдо они возвратились в с. Кош-агач на р. Чуе в Алтае. Кроме ботанических, зоологических и геологических коллекций и маршрутной съёмки, экспедиция доставила сведения о русской торговле в посещённых городах, о путях по Монголии и обширные этнографические материалы, составившие два тома "Очерков Северо-западной Монголии", написанных Г. Н. Потаниным и его сотрудниками в 1878 г.

Весной 1879 г. была совершена вторая экспедиция в Монголию. В ней участвовали Г. Н. Потанин, его жена, топограф Орлов и археолог Адрианов, два переводчика и три казака - помощники топографа. Экспедиция началась в Кош-агаче на Алтае и прошла в г. Уланком близ оз. Убса. Отсюда она направилась на юг мимо больших озёр в г. Кобдо и обратно. Экспедиция обследовала озёра и вечноснеговую группу Харкира, пересекла хребет Танну-ола и проехала вверх по рекам Улукем и Хакем в Урянхайском крае (ныне Тувинская народная республика). Уже поздней осенью, посетив часть бассейна р. Селенги, вышла она в Дархатский курень близ западного берега оз. Косогол. Оставив здесь снаряжение и скот до весны, путешественники выехали через Саян и Тунку в Иркутск на зимовку. Но продолжению экспедиции помешали осложнения с Китаем, и в 1880 г. Г. Н. Потанин вернулся в курень, чтобы продать скот, но сделал ещё экскурсию на запад вокруг оз. Дод-нор.

Отчёты об этой экспедиции, составленные Г. Н. Потаниным в Петербурге за 1880-1883 гг., представляют следующие два тома "Очерков Северо-западной Монголии", содержащие дневники, списки флоры и фауны, материалы о тюркских и монгольских племенах, их быте и религии, о фольклоре, и вместе с первыми томами представляют до сих пор ценные данные о природе и населении этой части Монголии.

В начале 1884 г. Г. Н. Потанин с женой, топографом Скасси и натуралистом Березовским выехал в новое путешествие, почти одновременное с четвёртой экспедицией Н. М. Пржевальского. Последний собирался проникнуть в глубь Тибета, а Г. Н. Потанин ставил своей задачей изучение восточной окраины Тибета и прилежащей к ней части Китая. Г. Н. Потанин и его спутники выехали на военном фрегате из Одессы, через Суэцкий канал и вокруг Индии в Китай. Из Пекина началось путешествие через провинции Чжили и Шаньси и хребет Утай-шань в г. Куку-хото. Отсюда они проехали по восточной окраине Ордоса и через провинцию Ганьсу в Лань-чжоу, зазимовав в местности Сан-чуань. Весной 1885 г. они прошли через г. Синин и монастыри Гумбум и Лабран на Амдосское нагорье. Изучая окраину Тибета, они посетили города Мин-чжоу, Сы-гу и Сун-пан в провинции Сычуань, а на зимовку вернулись в монастырь Гумбум, где познакомились с бытом лам и окрестных тангутов. В 1886 г. экспедиция посетила оз. Куку-нор, пересекла цепи хребта Нань-шань до г. Гань-чжоу и прошла вдоль р. Эцзин-гол и мимо оз. Гашиун-нор через Центральную Монголию, миновала Монгольский Алтай, часть нагорья Хангай и закончилась поздней осенью в г. Кяхте. Маршруты этого путешествия на значительном протяжении проходили по местностям, ещё не посещённым европейцами.

Отчёт Г. Н. Потанина об этом путешествии составляет два больших тома и содержит не только дневники, которые велись с той же полнотой, как и в монгольских путешествиях, но также общие очерки Посещённых стран, народов и снимки местностей, зданий и туземцев. Во втором томе помещены наречия нескольких монгольских племён, живущих в Нань-шане и на окраине Тибета, а также сказки, легенды, предания разных народов.

Следующие четыре года Г. Н. Потанин прожил в Иркутске, где составлял этот двухтомник. Он принял большое участие в деятельности Восточно-Сибирского отдела Географического общества, был его правителем дел, организатором исследования быта и собирания народного эпоса бурят Иркутской губернии и Забайкалья. Он издал первые томы этнографической секции отдела и вместе с Подгорбунским устроил выставку принадлежностей буддийского культа, познакомившую горожан с обрядами буддизма. Работа отдела в эти годы благодаря Г. Н. Потанину очень оживилась.

В 1891 г. Г. Н. Потанин уехал в Петербург, чтобы закончить и напечатать свой отчёт, а также подготовиться к новому путешествию на окраину Тибета. Оно началось осенью 1892 г. В нём участвовали Г. Н. Потанин с женой, коллектор Кошкаров, переводчик Рабданов и автор этих строк в качестве геолога, имевший впрочем самостоятельные задачи и другие маршруты и приехавший в Пекин отдельно. Остальные участники быстро проехали из Кяхты в Пекин по почтовому тракту и оттуда в провинцию Сычуань и на окраину Тибета, где провели зиму и лето 1893 г. в городах Тарсандо и Ли-фань-фу, занимаясь подробными исследованиями. Но болезнь, а затем смерть А. В. Потаниной прервали осенью работу экспедиции. Г. Н. Потанин, удручённый кончиной своей верной помощницы, вернулся в Россию.

Кратковременность работ этой экспедиции и болезнь жены не позволили Г. Н. Потанину собрать много материалов. Небольшой отчёт, напечатанный в "Известиях Географического общества" в 1899 г., содержит дневники, этнографические данные и описания буддийских монастырей. Следующие 5 лет после путешествия Г. Н. Потанин, лишённый своей помощницы, провёл в Петербурге, занимаясь преимущественно изучением народного эпоса Азии и Европы по своим материалам и литературным источникам. Но в 1899 г. его опять потянуло в глубь Азии, где ещё осталась неизвестная ему страна - восточная окраина Монголии. Он и направился туда в сопровождении двух студентов и переводчиков. Они выехали из Кулусугаевского караула в Забайкалье, прошли через р. Керулэн на юго-восток, обследовали среднюю часть хребта Большой Хинган и через провинцию Барга, принадлежащую Манчжурии, вернулись осенью в Забайкалье с ботаническими и этнографическими сборами. Отчёт Г. Н. Потанина об этой экспедиции содержит подробное описание страны и её населения. Он напечатан в "Известиях Географического общества".

Это было последнее большое путешествие Г. Н. Потанина. Остальные годы своей жизни он провёл в Иркутске, Красноярске, а с 1907 г. в Томске, совершая летом небольшие поездки по Забайкалью, на Алтай и в Киргизскую степь для сбора народных легенд, сказок и поверий, чтобы пополнить свои труды о восточном эпосе. Он принимал деятельное участие в научной и общественной жизни этих городов, часто был инициатором учреждения учёных и других обществ, школ и музеев, хлопотал об открытии в Красноярске и Томске отделов Географического общества, составлял докладные записки, ездил в Петербург двигать дела. В Красноярске отдел был открыт, а в Томске вместо него по инициативе Г. Н. Потанина было учреждено Общество изучения Сибири, в котором он скромно занял место только товарища председателя, чтобы не портить репутацию Общества, так как власти все ещё считали его неблагонадёжным; так, когда в 1905 г. Томский технологический институт избрал Г. Н. Потанина своим почётным членом, министерство отказалось утвердить его, В новом Обществе он был главным деятелем и собрал средства для экспедиции двух профессоров университета в Монголию с целью изучения русской торговли. Г. Н. Потанин был также инициатором открытия в Томске первых в Сибири Высших женских курсов и одним из учредителей общества изыскания средств для них, организовал музей наглядных пособий для городских школ, литературно-художественный кружок и всё своё время делил между общественными, просветительными и научными предприятиями, удивляя всех своей энергией и инициативой, несмотря на преклонный возраст и ослабевшее зрение. В 1915 г. Томское общество отпраздновало его 80-летие большим собранием. На нём были оглашены многочисленные приветствия со всех концов Сибири. Летом 1919 г. Г. Н. Потанин тяжело заболел и 30 июня 1920 года скончался.

Заслуги Григория Николаевича Потанина как исследователя природы и населения Азии очень велики. Его трудами, как и трудами Н. М. Пржевальского и М. В. Певцова, создана та основная канва географического лика внутренней Азии, на которой позднейшие исследователи разных специальностей начали вышивать узоры, т. е. наносить детали общей картины. До путешествий Потанина, Певцова и Пржевальского этой основной канвы, необходимой для дальнейшей работы, ещё не было, а были только обрывки её, часто не вязавшиеся друг с другом, несмотря на усилия таких мастеров, как Риттер, Гумбольдт, Рихтгофен, кропотливо собиравших материал из китайской географии и сказаний путешественников.

Благодаря путешествиям Григория Николаевича Потанина наука получила много новых сведений о Северной, Центральной и Восточной Монголии, о нагорье Хангай, о хребтах Танну-ола, Большой Хинган и Монгольском Алтае, о Джунгарской и Центральной Гоби, Ордосе, части Северного Китая, западной окраине провинции Сычуань с соседней частью Тибета и системе Нань-шаня. Г. Н. Потанин познакомил нас также с различными народностями, населяющими эти страны, с их бытом, нравами, верованиями и словесностью. В его отчётах даны сведения о разных племенах тюркских и монгольских, о тангутах, дунганах, китайцах. В них напечатано больше 300 легенд, сказок, загадок, пословиц и других произведений народной словесности, наречия некоторых племён. В них имеются сведения о торговле и промыслах. Г. Н. Потанин посвятил много работ также тюркским и монгольским народностям, живущим в пределах России, изучил быт, поверья и эпос бурят, калмыков, киргизов, вотяков и чувашей.

Большое значение имеют ботанические сборы Г. Н. Потанина. По отзыву специалистов, он доставил наиболее полные и тщательно собранные гербарии, дополнением которых служат его заметки в отчётах об общем характере флоры данной местности и распространении некоторых растений. Нужно отметить также геологические и зоологические записи, имеющиеся в описаниях Г. Н. Потанина и в ряде случаев представляющие большой интерес. Н. М. Пржевальский и М. В. Певцов путешествовали с военным конвоем, который делал их более смелыми, более независимыми от населения и местных властей, но зато мешал их тесному общению с туземцами и часто внушал последним недоверие или страх. Г. Н. Потанин конвоя не имел, ездил в гражданской одежде и с женой; много времени он провёл в селениях, стойбищах, китайских городах и буддийских монастырях и потому мог изучить быт и нравы народов гораздо лучше. Его жена имела возможность собирать сведения и о семейной жизни, интимной обстановке, закрытой для посторонних мужчин.

Огромный материал по народному эпосу, собранный Григорием Николаевичем Потаниным, составил два тома его "Очерков Северо-западной Монголии" и том "Очерк путешествия в Сычуань и на восточную окраину Тибета", а также рассеян в мелких статьях и заметках в газетах и журналах за 50 лет. Последние 25 лет жизни Г. Н. Потанин обрабатывал свои материалы и написал на их основе ряд трудов, начиная от таких, как "Восточные мотивы в средневековом эпосе", вышедшие в 1899 г., и кончая такими, как "Ерке, сын неба Северной Азии", напечатанный в 1916 г. В последнем он обрисовал в образах легенды Монголии, повествующие об Ерке, участнике сотворения мира, сыне творца, свергнутого в преисподнюю и ведущего вечную борьбу с царём неба. Он изложил поэмы о сыне неба, фигурирующем в образах Цороса, Ирин-саина, Гэсэра и Чингиз-хана, и обряды, связанные с его почитанием. Он рассмотрел перенесение этого культа из Азии на Запад, привёл сказания Кавказа, киргизских степей и сказки, распространённые в русских губерниях, и пришёл к выводу, что культ Иисуса Христа, сына неба, создался на востоке у народов Центральной Азии гораздо раньше. Борьбу с верой в сказочную личность Христа и её разоблачение устно и письменно он считал задачей своей дальнейшей жизни. Этот труд Г. Н. Потанина, вышедший в Томске незадолго до Великой Октябрьской социалистической революции, повидимому, ещё мало известен специалистам. В популярном изложении он заслуживает самого широкого распространения. По богатству и новизне собранных этнографических материалов Г. Н. Потанин занимает первое место среди исследователей Азии конца XIX века.

Главнейшие труды Г. Н. Потанина: Путешествие на озеро Зайсан и в речную область Чёрного Иртыша до оз. Марка-куль и горы Сары-тау летом 1863 г. Зимняя поездка на оз. Зайсан. Поездка по восточному Тарбагатаю летом 1864 г., "Записки Рус. геогр. общества", Спб., 1867, т. I; Очерки Северо-западной Монголии. Результаты путешествий, исполненных в 1876-1877 и 1879-1880 гг. (4 вып.), Спб., 1881-1883; Тангутско-Тибетская окраина Китая и Центральная Монголия. Путешествие 1884-1886 гг. (2 т.), Спб., 1893; Очерк путешествия в Сычуань и на восточную окраину Тибета в 1892- 1893 гг.,"Известия Рус. геогр. общества", Спб., 1899, т. 35, в. 4; Поездка в среднюю часть Большого Хингана летом 1899 г., там же, 1901, т. 37, в. 5; Восточные мотивы в средневековом европейском эпосе, М., 1899; Воспоминания, "Сибирская жизнь", ряд номеров за 1913-1917 (содержат много сведений о жизни, путешествиях и современниках Г. Н. Потанина).

О Г. Н. Потанине: Обручев В. А., Григорий Николаевич Потанин. Краткий очерк его жизни и научной деятельности, "Природа", 1916, январь (имеется отдельный оттиск); 70-летний юбилей Г. Н. Потанина, "Записки Рус. геогр. общества", отд. этнографии, Спб., 1909, т. 34; Седельников А., Григорий Николаевич Потанин (ко дню 80-летия жизни), "Записки Зап.-Сиб. отд. Рус. геогр. общества", Омск, 1916, т. 38; 80-летний юбилей Г. Н. Потанина, "Сибирская жизнь", от 20 сентября 1915, № 205 (статьи разных авторов с характеристикой научной и общественной деятельности Г. Н. Потанина); Юбилей Г. Н. Потанина, "Сибирский студент", Томск, 1915, № 1-2 (статьи: Н. Козьмина, М. Овчинникова, Ф. Мальцева и др.); Потанина А. В., Из путешествий по Восточной Сибири, Монголии, Тибету и Китаю, М., 1895; Обручев В. А., Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность, М.-Л., 1947.

(бинарной ) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Potanin » .
на сайте IPNI

Григо́рий Никола́евич Пота́нин (22 сентября (4 октября) , Ямышевская крепость , Семипалатинский округ, Омская область , Российская империя - 30 июня , Томск , РСФСР) - русский географ , этнограф , публицист , фольклорист , ботаник , один из основателей сибирского областничества .

Биография

Мать его рано умерла, а отец - хорунжий Сибирского казачьего войска , выпускник Омского войскового казачьего корпуса , разведчик - за провинность был посажен в тюрьму. Осиротевший одиннадцатилетний Гриша был отправлен на учёбу в Омск . В 1852 году Григорий Потанин окончил Омский (Сибирский) кадетский корпус , где подружился с будущим известным казахским учёным и путешественником Чоканом Валихановым . С по 1858 годы был на военной службе в Семипалатинске и Омске, принимал участие в походе в Заилийский край . Выйдя в отставку, приехал в Томск, где благодаря хлопотам и расположению М. А. Бакунина добыл средства на осуществление задуманной им поездки в Петербург .

После отбытия наказания был выслан в город Никольск Вологодской губернии.

В этом же году женился на Александре Викторовне Лаврской, которая до самой своей смерти в 1893 году участвовала в качестве этнографа и художника во всех его экспедициях.

В 1888 году император назначил члену-сотруднику Географического общества Г. Н. Потанину за его труды по географическим экспедициям пожизненную пенсию в 800 руб.

Первая монгольская экспедиция (1876-1878)

Вторая монголо-тувинская экспедиция (1879-1880)

Вторая экспедиция Потанина, в которой участвовали натуралист и географ А. В. Адрианов и топограф П. Д. Орлов, началась в июне 1879 года из села Кош-Агач походом на восток к озеру Убсу-Нур . Закончилась экспедиция в Иркутске .

Всё добытое в эти две поездки было переработано Потаниным и обнародовано географическим обществом в четырёхтомных «Очерках северо-западной Монголии», вышедших в 1883 году .

Первая китайско-тибетская экспедиция (1884-1886)

В состав третьей экспедиции в китайскую провинцию Ганьсу вошли топограф А. И. Скасси , зоолог M. M. Березовский и жена Потанина - этнограф . Средства на экспедицию были даны отчасти географическим обществом, отчасти городским головой Иркутска В. П. Сукачёвым . Экспедиция отправилась морем в Чи-фу , а оттуда, через Пекин , две северные провинции Китая и Ордос , дошла до Ганьсу к концу . Следующий год был посвящён изучению восточной окраины Тибета ; обратный путь в Россию был совершён в 1886 году через хребет Наньшань и всю центральную Монголию. Богатейший материал, собранный трудами членов экспедиции, помещён в разных специальных журналах, главным образом в издании географического общества: «Тангутско-тибетская окраина Китая и центральная Монголия» ().

Вторая китайско-тибетская экспедиция (1892-1893)

Богатство собранных результатов побудило географическое общество снарядить четвёртую экспедицию под начальством Потанина, в - , для продолжения изучения той же восточной окраины Тибета . В её состав вошли M. M. Березовский и геолог Владимир Обручев , средства же отчасти были даны географическим обществом, отчасти Александром Сибиряковым . Потанин вновь избрал путь через Пекин, откуда выступил в декабре 1892 года на запад и через Ордос прошёл в китайскую провинцию Сычуань . Оттуда Потанин предполагал подняться на Тибетское нагорье , но болезнь его жены заставила его поспешно идти назад. На обратном пути в Пекин Григорий Николаевич посетил некоторые местности, до тех пор неизвестные европейцам. После смерти жены Потанин вернулся в Петербург. Его товарищи Березовский и Обручев, каждый самостоятельно, продолжили работы в Центральной Азии.

Последняя экспедиция (1899)

Томский период жизни

Потанин участвовал во многих культурно-просветительских мероприятиях Томска, возглавлял Совет Общества попечения о начальном образовании, входил в Совет томского Музея прикладных знаний и был его хранителем, организовывал Сибирский студенческий кружок, Томское общество изучения Сибири, литературно-драматическое общество, литературно-артистический кружок, разрабатывал проект создания Томского научно-художественного музея Сибири. В 1915 году был удостоен звания Почётный гражданин Томска .

Почётный гражданин Сибири

Потанин активно выступал за создание Сибирской областной думы .

Память

Своими работами о природе, жизни и быте народов Центральной Азии, зарисовками исследуемых мест Потанина внесла ценный вклад в географическую науку. Она стала первой женщиной, принятой в члены Русского географического общества . В 1887 году за научный труд «Буряты» Александра Викторовна была удостоена Большой золотой медали РГО . В горах Монгольского Алтая есть ледник Александрин , названный в честь путешественницы.

Племянник Александры Викторовны, Аркадий Валерианович Лаврский , сын священника, религиозного публициста Валериана Викторовича Лаврского , стал известным русский минералогом, впоследствии - профессором по кафедре минералогии Томского государственного университета .

Мария Георгиевна Васильева

Зимой 1917/1918 годов М. Г. Васильева оставила Потанина, который к тому времени уже тяжело болел .

Другие родственники

Дядя по отцу - Дмитрий Ильич Потанин - был женат на родной сестре знаменитого томского купца-миллионера Ф. А. Горохова .

Названы в честь Потанина

В честь Потанина названы:

один из хребтов Наньшаня
самый крупный ледник в горном узле Таван-Богдо-Ула на Алтае ,
астероид 9915 Потанин
улицы в сибирских городах, в том числе - в Новосибирске, Омске, Петропавловске , а также в южной столице Казахстана Алма-Ате и нынешней столице Астане , улица в городе Семипалатинске
посёлок в Челябинской области, входящий в черту города Копейска .

Потанину было присвоено звание почётного члена Русского географического общества, почётного гражданина города Томска и поставлен памятник в Томске. В честь Потанина названа школа и установлен памятник в селе Чёрное Павлодарской области Республики Казахстан. Павлодарский областной историко-краеведческий музей имени Г. Потанина назван в его честь.

Виды растений

Adenophora potaninii Korsh.
Aconitum potaninii Kom.
Allium potaninii Regel
Amitostigma potaninii Ivanova
Astragalus potaninii Kom.
Berberis potaninii Maxim.
Berteroa potaninii Maxim.
Betula potaninii Batalin
Calligonum potaninii Losinsk.
Caragana potaninii Kom.
Clematis potaninii Maxim.
Corydalis potaninii Maxim.
Corylus potaninii Bobrov
Cotoneaster potaninii Pojark.
Cremanthodium potaninii C.Winkl.
Delphinium potaninii Huth
Dioscorea potaninii Prain & Burkill
Euphorbia potaninii Prokh.
Eutrema potaninii Kom.
Festuca potaninii Tzvelev & E.B.Alexeev
Glyceria potaninii Tzvelev

Helictotrichon potaninii Tzvelev
Hierochloë potaninii Tzvelev
Hedera potaninii Pojark.
Impatiens potaninii Maxim.
Incarvillea potaninii Batalin
Indigofera potaninii Craib
Iris potaninii Maxim.
Juncus potaninii Buchanan
Juniperus potaninii Kom.
Jurinea potaninii Iljin
Larix potaninii Batalin
Leptodermis potaninii Batalin
Ligularia potaninii Pojark.
Lycium potaninii Pojark.
Onosma potaninii Popov
Oxytropis potaninii Bunge ex Palib.
Paeonia potaninii Kom.
Pedicularis potaninii Maxim.
Potentilla potaninii Th.Wolf
Prangos potaninii Schischk.
Ranunculus potaninii Kom.

Rhamnus potaninii Ja.Vassiliev
Rheum potaninii Losinsk.
Rhododendron potaninii Batalin
Rhus potaninii Maxim.
Rosa potaninii Sumnev.
Salsola potaninii Iljin
Salvia potaninii Krylov
Sambucus potaninii Ja.Vassiliev
Sanicula potaninii Bobrov
Scrophularia potaninii Ivanina
Senecio potaninii C.Winkl.
Serratula potaninii Iljin
Silene potaninii Maxim.
Stipa potaninii Roshev.
Symplocos potaninii Gontsch.
Syringa potaninii C.K.Schneid.
Tanacetum potaninii Krasch.
Taraxacum potaninii Tzvelev
Trapa potaninii V.N.Vassil.
Vitis potaninii Maxim.
Zygophyllum potaninii Maxim.

Напишите отзыв о статье "Потанин, Григорий Николаевич"

Литература

Томск от А до Я. Краткая энциклопедия города / Под ред. д-ра ист. наук Н. М. Дмитриенко. Томск: Изд-во НТЛ, 2004. 440 с.: ил. ISBN 5-89503-211-7 .

Примечания

Ссылки

(Основная работа Потанина по областничеству)
О экспедициях Г. Н. Потанина и М. М. Березовского в Китай и Монголию.

Отрывок, характеризующий Потанин, Григорий Николаевич

15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n"ai pas L"honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…

В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.

Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.

Я люблю родину и сознательно, и инстинктивно,

а потому я сделался сибирским автономистом

Потанин Григорий Николаевич

21 сентября (3 октября) 1835, станица Ямышевская Семипалатинской области – 30 июня 1920, Томск

Лидер и один из главных теоретиков сибирского областничества, выдающийся путешественник, географ, этнограф, ботаник, специалист по восточному эпосу, почетный гражданин Сибири.

Родился в семье потомственного офицера Сибирского казачьего войска Н.И. Потанина. В 1846 г. поступил в Сибирский кадетский корпус (Омск), в котором подружился с Ч. Валихановым. Заметное влияние па формирование мировоззрения юного Потанина оказали преподаватели корпуса И.В. Ждан-Пушкин, Н.Ф. Костылецкий и Г.В. Гонсевский.

После окончания корпуса в 1852 г. в чине хорунжего служил в Семипалатинске. В конце 1853 г. в составе 8-го казачьего полка Потанин участвовал в основании города Верного (ныне Алматы). В 1856 г. был переведен в Войсковое правление (Омск).

Находясь на военной службе, Григорий Николаевич занялся изучением местного края, работал в архивах. Постоянно бывая в семье Капустиных, познакомился с петрашевцем С.Ф. Дуровым и известным путешественником П.П. Семеновым (впоследствии Семенов-Тян-Шанский). Последний убедил Потанина в необходимости продолжения образования и помог ему освободиться от военной службы. Весной 1858 г. Потанин вышел в отставку по болезни в чине сотника. В поисках денег для поездки на учебу в петербургский университет был вынужден обратиться к родственникам, жившим в Томске.

В Томске Потанин познакомился со ссыльным М.А. Бакуниным, известным идеологом демократического федерализма. В рекомендательном письме Бакунина своим сестрам с просьбой о помощи «сибирскому Ломоносову» содержится прекрасный портрет молодого Потанина: «Он – человек дикий, наивный, иногда странный и еще очень юный, но одарен самостоятельным, хотя и не развитым умом, любовью к правде, доходящей иногда до непристойного донкихотства, – вообще он не успел еще жить в свете, вследствие чего говорит и делает странные дикости, но все это со временем оботрется. Главное, у него есть ум и сердце. Он все отдаст отцу, который со своей стороны не держит его при себе, а желает только, чтоб он сделался человеком. Потанин так горд, что ни за что в мире не хотел бы жить за счет другого. В нем три качества, редкие между нами, русскими: упорное постоянство, любовь к труду и способность неутомимо работать и, наконец, полное равнодушие ко всему, что называется удобствами и наслаждениями материальной жизни».

В марте 1859 г. Потанин приехал в Петербург и поступил вольнослушателем естественно-исторического отделения физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета. Здесь, в 1860 г., он познакомился с Н.М. Ядринцевым, вместе с которым в том же году организовал первое в столице сибирское землячество, занимавшееся изучением Сибири.

«Три года, проведенные мною и Ядринцевым в Петербурге, были, может быть, самые важные в пашей жизни, это были годы нашего политического воспитания. В эти годы определилась наша индивидуальность, было указано особое место в общественной деятельности», – вспоминал об этом времени Потанин. В Петербурге друзьями были намечены главные сибирские вопросы: отмена уголовной ссылки в Сибирь; предоставление краю экономической и политической автономии; открытие сибирского университета для формирования местной интеллигенции.

В 1859-1860 гг. в журнале «Русское слово» Потанин опубликовал несколько работ о Сибири: «Полгода в Алтае», «Отрывок из истории провинциального кадетского корпуса», «Заметки о Западной Сибири». В Лондоне, в герценовском «Колоколе», была напечатана статья Потанина «К характеристике Сибири».

Во время обучения на 3-м курсе университета Григорий Николаевич принял участие в студенческих волнениях 1861 г. В октябре был заключен в Петропавловскую крепость по обвинению «в крайней дерзости против полиции, в возбуждении толпы к неповиновению и в подстрекательстве к беспорядкам». Освобожден 7 декабря 1861 г. и на год был выслан на родину под надзор полиции.

Летом 1862 г., совершая научную экскурсию на Урал, Потанин выполнил задание Центрального комитета партии «Земля и воля» по организации там ее отдела. По возвращении в Омск поступил младшим переводчиком в главное управление Западной Сибири, принимал активное участие в обсуждении нового положения о казачьем войске.

В том же году стал членом Императорского Русского Географического общества. В составе экспедиции астронома К.В. Струве в 1863 г. он совершил в качестве переводчика и натуралиста путешествие к устью реки Кокбекты, впадающей в озеро Зайсан, в следующем году – к подножию Тарбагатая.

В октябре 1864 г. Потанин был прикомандирован к Томскому губернскому совету по крестьянским инородческим делам. С 1865 г. принимал активное участие в издании неофициальной части «Томских губернских ведомостей».

27 мая 1865 г. Потанин был арестован вместе с Н.М. Ядринцевым за распространение радикальных прокламаций «Патриотам Сибири» и «Сибирским патриотам» и отправлен и Омск в распоряжение следственной комиссии. Три года находился под следствием сначала и тюрьме, а затем на гауптвахте. В это время Потанину удалось добиться разрешения работать с материалами местных архивов и издать книгу «Материалы для истории Сибири» (М., 1868).

Как «злоумышленник», 20 февраля 1868 г. был приговорен Сенатом к 15 годам каторжных работ. 19 апреля 1868 г. приговор Потанину был смягчен и заменен лишением всех прав состояния и ссылкой в каторжные работы на 5 лет в одну из крепостей Финляндии с последующим поселением в одной из северо-восточных губерний Европейской части Российской Империи. 15 мая 1868 г. на плацу Омской крепости над Потаниным был совершен обряд гражданской казни. В 1868-1871 гг. Григорий Николаевич находился на каторжных работах в Свеаборгской крепости (Финляндия), в исправительной роте.

В декабре 1871 г. он был освобожден и в 1872 г. отправлен на жительство сначала в Тотьму, а потом в Никольск Вологодской губернии. В ссылке вместе с Ядринцевым сотрудничал в казанской «Волжско-Камской газете», на страницах которой появляются их многочисленные статьи по областнической тематике.

24 июля 1874 г. по ходатайству П.П. Семенова Потанин был полностью помилован с возвращением всех прав и разрешением проживать в любом городе России и с 1876 по 1902 г. жил в Петербурге.

Во второй половине 70-х-начале 90-х гг. осуществил экспедиции в Среднюю Азию, Тибет, Монголию и Китай, став всемирно известным путешественником, этнографом, фольклористом. Большую помощь в путешествиях ему оказывала жена и помощница в исследовательской работе А.В. Потанина.

В своих изысканиях Потанин исходил из идеи, выработанной областниками: развитие мировой культуры состоит в синтезе азиатских и европейских форм и возрождении на этой основе народов Востока, посредническую же роль в этом процессе должна сыграть просвещенная Сибирь, ее народы. Этим проникнуты труды Потанина «Очерки Северо-Западной Монголии» (СПб., 1881-1883), «Тангуто-Тибетские окраины Китая и Центральная Монголия» (СПб., 1893).

За свои путешествия в 1886 г. Потанин был награжден Константиновской золотой медалью Императорского Русского Географического общества, а в 1887 г. ему была назначена пожизненная пенсия.

С 1893 г. Григорий Николаевич занимался обработкой собранных материалов по фольклору. Полученные результаты он обнародовал в своих работах: «Восточные основы русского былинного эпоса» (журн. «Вестник Европы», 1896, т. 2) и «Восточные мотивы в средневековом европейском эпосе» (М., 1899). Для изучения европейского эпоса Потанин побывал в Париже, знакомясь с редкими изданиями и рукописями. В результате он создал оригинальную теорию о существовании в глубокой древности в Центральной Азии широко распространенного культа солнца, воплотившегося в яркий грандиозный эпос, разнесенный впоследствии переселявшимися народами по всему миру.

После смерти Н.М. Ядринцева в 1894 г. Потанин возглавил сибирское областническое движение.

С сентября 1902 г. и до конца своих дней Григорий Николаевич жил в Томске. В 1903 г. он организовал и в течение полутора лет вел воскресное иллюстрированное приложение к газете «Сибирская жизнь». В начале 1905 г., воспользовавшись рескриптом Николая II о возможности введения земства в Сибири, Потанин взял в свои руки руководство земской кампанией. Ему удалось па время примирить представителей разных идейно-политических направлений – эсеров, либералов и др., создав «Проект основных положений Сибирского областного союза» и обсудив его на съезде Союза 28-29 августа 1905 г. в Томске.

В начале 1905 г. Потанин был арестован за активное участие в революционных событиях, но вскоре был освобожден.

В 1905 г. томичи торжественно отметили 70-летний юбилей Потанина. Совет Томского Технологического института на своем заседании 21 сентября 1905 г. избрал его почетным членом института, однако, в связи с отрицательной характеристикой Департамента полиции МВД Министерство народного просвещения не утвердило избрание, Оно было утверждено только 7 апреля 1917 г.

В 1907 г. в работе «Областническая тенденция в Сибири» он изложил историю сибирского областнического движения и разработал его теорию.

В межреволюционный период Потанин занимался культурно-просветительской деятельностью: был одним из учредителей Высших Женских курсов в Томске, председателем «Общества попечения о народном образовании в Томске», членом совета Общества изучения Сибири, создателем Томского литературно-драматического общества и др.

Празднование 80-летия Потанина в 1915 г. превратилось в грандиозный всесибирский праздник. В здании Общественного собрания (ныне Дом офицеров) не хватило места не только желающим, но даже приглашенным, толпы стояли на улице. 15 сентября 1915 г. Томская городская дума приняла решение избрать Потанина почетным гражданином города. Такое же решение было принято в Омске и Красноярске.

Революционные события 1917 г. вновь вернули Потанина к активной политической жизни. Приветствуя свержение самодержавия, он глубоко чувствовал опасность, которая исходила от рвущихся к власти большевиков. 18 июля 1917 г. «Сибирская жизнь» опубликовала его статью «Областничество и диктатура пролетариата», в которой Потанин заявил о своей позиции: «Строй, который нам готовят большевики, не па тех ли началах построен, как только что низвергнутый монархический строй? Если бы проекты Ленина осуществились, русская жизнь снова очутилась бы в железных тисках, в ней не нашлось бы места ни самостоятельности отдельных личностей, ни для самостоятельности общественных организаций. Опять мы бы начали строить жизнь своего отечества, а кто-то другой думал за нас, сочинял для нас законы и опекал бы нашу жизнь». Слова, ставшие пророческими...

В декабре 1917 г. Чрезвычайным Сибирским областным съездом, решившим не признавать советскую власть, Потанин был избран председателем Временного Сибирского областного совета. В начале 1918 г. отказался от этого поста. 26 января 1918 г. большевики разогнали Сибирский областной совет, подвергнув аресту всех его членов.

Временным Сибирским правительством 5 июля 1918 года Потанину было присвоено звание Почетного гражданина Сибири. Авторитет Потанина был настолько велик, что сначала Временное Сибирское правительство летом 1918 г., а затем Сибревком в декабре 1919 г. назначали ему персональные пенсии.

Григорий Николаевич скончался в клинике Томского университета и был похоронен на Преображенском кладбище.

В 1956 г. его прах по просьбе Академии наук СССР был перенесен в Университетскую рощу. В 1958 г. на могиле Потанина был установлен памятник работы скульптора С.И. Данилина. На рубеже 50-60-х годов на карте Томска появилась улица Потанина.

Однако настоящее обретение духовного и научного наследия Потанина только начинается. К 160-летию со дня рождения великого сибиряка в 1990 г. в Томске появился еще один памятник Потанину – деревянная скульптура, выполненная Л.А. Усовым. Она была установлена в Театральном сквере. 29 июня того же года на доме по ул. Белинского, 80 была открыта мемориальная доска, посвященная Потанину. «Здесь, в доме Ф.К. Зобнина, в 1919 году жил Григорий Николаевич Потанин» – гласит текст доски. В 1990 и 1995 гг. в Томском государственном университете проходили «Потанинские чтения». Появились переиздания трудов Потанина по областничеству, публикуются архивные материалы.

Никиенко О.Г.,

зав. ИКО ТОУНБ им. А.С. Пушкина

Материалы: http://oblastnichestvo.lib.tomsk.ru/page.php?id=8

Возможно, будет полезно почитать: