Религия, обычаи, обряды русской церкви сигизмунд герберштейн "записки о московии" (16 век). Биография Интересные факты о сигизмунд герберштейн

Сигизмунд Герберштейн

Записки о Московии

Текст воспроизведен по изданию: Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. М. МГУ. 1988

Перевод

Записки о Московии Сигизмунда, вольного барона в Герберштейне, Нойперге и Гутенхаге (Herberstain, Nеуреrg ет Guettenhag) 1. 1

К читателю.. 4

Записки о Московии Сигизмунда, барона, в Герберштейне, Нойперге и Гутенхаге. 5

Комментарии. 22

Записки о Московии Сигизмунда, вольного барона в Герберштейне, Нойперге и Гутенхаге (Herberstain, Nеуреrg ет Guettenhag) 1

Весьма краткое описание Руссии и Московии 2 , которая ныне состоит ее столицею (НГ Московия – главное государство в Руссии; составлено господином Сигизмундом, бароном в Герберштейне, Нойперге и Гутенхаге, верховным наследным камергером (Erbcamrer) и верховным наследным кравчим (Erbtruckhsess) Каринтии, советником римского королевского величества (короля) Венгрии и Чехии, камергером и президентом (казначейской) палаты Нижней Австрии.).

Сверх того, хорография 3 всей вообще Московитской державы (imperium) с упоминанием о некоторых ее соседях.

[Включены также различные] сведения [о религии и] о том, что не согласуется с нашей религией.

Наконец, разъясняется, какой там существует способ приема послов и обхождения с ними.

С присовокуплением описания двух путешествий в Москву.

Светлейшему государю и господину, господину Фердинанду, королю римскому, венгерскому и чешскому и прочая, инфанту Испании, эрцгерцогу австрийскому, герцогу бургундскому и вюртембергскому и многих областей герцогу, маркграфу, графу и господину, господину моему всемилостивейшему 4 .

Я читал, что некогда римляне, отправляя послов к народам отдаленным и неведомым, поручали им, помимо всего прочего, еще и тщательно записывать обычаи, учреждения и весь склад жизни того народа, у которого они пребывали послами. Со временем подобные записки стали правилом и после отчета о посольстве хранились в храме Сатурна в назидание потомству. Если бы такого порядка придерживались наши современники или близкие предшественники, то, думаю, в истории у нас было бы больше ясности и, конечно же, меньше пустых разговоров. Лично мне общение с иноземцами как дома, так и в чужих краях с ранних лет доставляло удовольствие; поэтому я охотно нес службу в посольствах, возлагавшихся на меня не только дедом Вашего величества г(осподином) Максимилианом 5 , государем мудрейшим, но также и Вашим величеством , по чьему приказу я не раз объезжал северные земли, в особенности же вторично посетил Московию вместе с товарищем по почету и путешествию, тогдашним цесарским послом, графом Леонардом Нугарола (a Nugarola) 7 . Среди земель, просвещенных таинством святого крещения, эта страна немало отличается от нас своими обычаями, учреждениями, религией и воинскими уставами. Итак, хотя по воле и по поручению блаженной памяти (divus) императора Максимилиана я ездил послом в Данию и Польшу 9 , а по смерти Его величества отправился от имени отечества через Италию и Францию, по суше и по морю, в Испании к могущественнейшему и непобедимейшему г(осподину) Карлу V 10 , императору римскому, родному брату Вашего величества, затем же по повелению Вашего величества снова побывал у королей Венгрии и Польши, и наконец, вместе с графом Николаем Зальм (de Salmis) и проч. был даже у самого Сулеймана (Solimanus) государя турецкого 11 , – и хотя и в других местах я знакомился не только мимоходом, но и весьма тщательно со многим, что без сомнения в высшей степени заслуживало бы записи и опубликования, все же мне не хотелось посвятить тот досуг, который уделяется мною от государственных обязанностей, повествованию о чем-либо из тех дел, отчасти потому, что они были красноречиво и подробно изложены раньше другими, отчасти же потому, что находятся ежедневно на глазах и на виду Европы. Но я предпочел дела московитские, гораздо более скрытые и не столь доступные ознакомлению с ними современников; эти дела я и решил описать, полагаясь преимущественно на два обстоятельства: на кропотливость своих разысканий и на свое знание славянского (slavonica) языка; и то, и другое очень помогло мне при написании этого трактата, каким бы он ни оказался. Правда, о Московии писали весьма многие, но большинство делало это с чужих слов, а именно: из более ранних Николай Кузанский 12 , а в наше время оставили как карты, так и записки Павел Иовий 13 – называю его имя с должным уважением к его высокой учености и памятуя о его огромном ко мне расположении – писатель, безусловно, красноречивый и очень достоверный, ибо пользовался весьма сведущим толмачом 14 , Иоанн Фабри 15 и Антоний Бид 16 ; кроме того, некоторые касались Московии не специально, а при описании ближайших к ней стран; к числу таковых принадлежит Олай Гот 17 , описавший Швецию, Матвей Меховский 18 , Альберт Кампенский 19 и Мюнстер 20 . Однако они никоим образом не могли заставить меня отказаться от предпринятого сочинения как потому, что я был свидетелем описываемых событий, так и потому, что, будучи там, я почерпнул некоторые сведения из заслуживающих доверия донесений; наконец, я долго и много беседовал при всяком случае о тех делах с очень многими лицами. Поэтому иногда я считал необходимым гораздо подробнее и пространнее – и пусть это не вызовет неудовольствие читателя – разъяснять то, что другими было просто упомянуто, но не разъяснено. Помимо этого, я пишу и о том, чего другие вообще не касались и что не могло стать известным никому, кроме посла. Вы же, Ваше величество, одобрили это мое намерение и желание и советовали мне со временем довести до конца начатое сочинение, пришпоривая, говоря по пословице, и без того бегущую лошадь; однако посольства и другие поручения Вашего величества никак не давали мне до сих пор возможности довершить начатое. Теперь же, когда я, повинуясь Вашему величеству, вернулся к прерванному труду, отдыхая, так сказать, за ним по временам от ежедневных занятий по австрийскому казначейству, я уже меньше опасаюсь недоброжелательства читателей, которые в наш крайне утонченный век, вероятно, потребуют от книги большего изящества слога. Достаточно и того, что я и самим делом, не имея возможности осуществить то же в слове, явил стремление к просвещению потомства и вместе с тем исполнил волю Вашего величества, выше которой для меня нет ничего. Поэтому посвящаю Вашему величеству настоящие записки о Московии, составленные мной гораздо более из стремления исследовать и обнаружить истину, чем блеснуть красноречием. Всепокорно поручаю и предаю себя покровительству Вашего величества, на службе которого я уже состарился, и молю Ваше величество удостоить книгу той милости и благосклонности, какими Вы всегда удостаивали самого ее автора. В Вене, в Австрии, первого марта MCXLIX года.

Вашего величества верный советник, камергер (Camerarius) и начальник австрийского казначейства Сигизмунд, вольный барон в Герберштейне, Нойперге и Гутенхаге (НГ Зигмунд, барон в Герберштейне, Нойперге и Гутенхаге, верховный наследный камергер и верховный наследный кравчий Каринтии и проч. желает благосклонному читателю счастья и блага.

После того как много говорилось и писалось о полночных странах мира, особенно о горах и истоках знаменитых рек, равно как и об обычаях и образе жизни народов; после того как, далее, от блаженной памяти императора Максимилиана 5 было отправлено не одно посольство к великому князю в Москву, которые сообщали о том много необычайного и даже кое-что (совсем) невероятное, случилось так, что и мне было поручено отправиться послом в те страны: в Польшу и Литву к королю Зигмунду и в Москву к великому князю Василию. (Lang) 6 , кардинал зальцбургский, человек весьма известный, опытный и почтенный, со всей серьезностью убеждал и увещал меня запоминать тамошние события (warhafftes), что я и делал с усердием, как памятуя о его советах, так и сам по себе, и записывал все настолько хорошо, как только мог. По моем возвращении упомянутый господин кардинал при мне просил императора не выслушивать меня о моем деле иначе, как только в его присутствии; так и было сделано. Но после кончины императора Максимилиана я был еще раз отправлен в те края нынешним римским королем и моим всемилостивейшим господином Фердинандом, причем мне было особо поручено и наказано вместе с послом Его императорского величества графом Леонардом Нугарола (Nugarolis) разузнать религиозные обряды 8 и прочие нравы и обычаи народа. Посему я снова расспрашивал и разузнавал о том, что записывал раньше, и что было многократно подтверждаемо многими свидетелями, принимал за достоверное. Поскольку после моего доклада о посольстве и моих рассказов я узнал, что они были благосклонно и милостиво восприняты Его императорским величеством и проч. и господином кардиналом, я посвятил эти написанные по-латыни (заметки) нынешнему высокочтимому римскому королевскому величеству и проч. и предал их печати, снискав похвалы многих ученых. Вскоре они были переведены на итальянский язык и тоже напечатаны, латинский же текст, кое в чем расширенный и улучшенный мной, был еще дважды напечатан в Базеле и в большом количестве продан на Франкфуртской ярмарке, т. е. общем базаре, так что во многих местах их ищут и не могут достать. По этой причине и по просьбам некоторых своих друзей я решил перевести их на немецкий язык для простых немцев, не сведущих в латыни, но имеющих желание основательно познакомиться с этим предметом. Хотя я и до того, и впоследствии совершил множество далеких путешествий, всякий раз с важным посольством: так, от императора Максимилиана я был послан к королю Христиерну 21 в Данию, к курфюрстам майнцскому, саксонскому, бранденбургскому и к двум братьям герцогам мекленбургским одновременно, также в Зальцбург, Айхштет, Баварию, несколько раз в Швейцарию (Aidgnoschaft) и затем в Венгрию, а по смерти милостивейшего императора Максимилиана по поручению своего отечества герцогства Штирийского через Венецию, Феррару, Болонью, Рим и Неаполь верхом, а оттуда в Испании морем, в Сардинию , Минорку, затем Ивису и Майорку, (где) меня застала сильная буря, затем через Францию, Пьемонт, Милан, Брешию, Верону, Виченцу и Фриуль снова на родину, и в другой раз от нынешнего римского королевского величества короля Фердинанда, моего всемилостивейшего господина, неоднократно в Венгрию и Чехию, много раз в Польшу и Литву, а также к немецким князьям, а затем ко всемогущему и удачливейшему Сулейману (Suleyman) императору турецкому,– я ничего не писал о тех краях, о нравах (тех) народов, ибо множество почтенных, известных и ученых (мужей) бывали там и бывают постоянно, о чем и писали, так что я не считаю возможным сделать это лучше их. Но о тех краях, в которых никто из писавших о них до сих пор, надо думать, не бывал, да и сейчас редко кто бывает, я хочу по приказу и дружескому совету довести до общего сведения, что я видел сам и что узнал благодаря согласному свидетельству многих. Я надеюсь, что для того, кому доведется побывать в тех странах или (говорить с) теми, кто приедет из тех стран, мои записки послужат основанием разведать все еще более подробно, дабы внести более определенности в знания о (предмете), столь долго пребывавшем в неизвестности. Встречая – и неоднократно – в моих писаниях такие вещи, как летосчисление от сотворения мира и прочее, что я почерпнул из тамошнего историописания и перенес сюда, пусть любезный читатель примет во внимание, что я ничего не хотел менять в пересказе того, что беру оттуда, желая привести как достоверное, так и их заблуждения. В моих разысканиях сильным подспорьем мне было (знание) латыни и славянского языка (Windisch), так что мне помогло то, из-за чего в юности я претерпевал тяготы, когда мне приходилось выслушивать от невежд много насмешек по поводу (изучения мной) славянского языка, как, впрочем, и из-за латыни многие называли меня обидным, с их точки зрения, прозвищем «доктор», что я, однако, почитал бы за честь, если бы полагал себя достойным этого (звания), и многими другими кличками, которые тем не менее не оттолкнули меня от (изучения) языков; я при всяком случае не стеснялся и не избегал говорить на них, поскольку со стороны (всякого) Другого счел бы это почетным и (свидетельством) образованности. Работа эта при моей ежедневной службе и моем возрасте – от своих семидесяти одного года я уже довольно устал – доставляет мне постоянные трудности по переводу на немецкий язык, ибо из-за порученной мне службы я не могу выбрать удобного времени и почаще проверять, чтобы все было переведено лучше и изящнее 22 . Поэтому я очень прошу всех, кто будет держать в руках мою работу, как она есть, благосклонно принять и прочесть ее и с пользой для себя применить мой многотрудный опыт, ибо я писал это ради общей пользы, пусть худо, но правдиво.) 23 .

К читателю

Собираясь описывать Московию, которая является главой Руссии и простирает свое владычество над обширными областями Скифии 24 , мне, благосклонный читатель, непременно нужно будет упомянуть в настоящем сочинении о многих северных странах, которые не были достаточно известны не только древним, но и современным писателям. Поэтому мне придется иногда разногласить с их сочинениями; а дабы мое мнение по этому вопросу не показалось кому-либо подозрительным или высокомерным, я заявляю, что я, как говорится, воочию видел и осмотрел Московию, и при том не раз, а дважды, исполняя обязанности посла блаженной памяти императора Максимилиана и его внука римского короля господина Фердинанда; большую же часть моих сведений я почерпнул от обитателей той земли, столь же сведущих, сколь и заслуживающих доверия; кроме того, я не довольствовался сообщениями одного или двух, а опирался на согласные сведения многих 25 . Итак, поддерживаемый, помимо всего, благодетельным знанием славянского языка, который совпадает с русским и московитским, я записал это не только понаслышке, но и как очевидец, и не напыщенным слогом, а простым и ясным, и предал памяти потомства.

Известно, что всякий народ имеет свой особый способ произношения; точно так же и русские, сочетая и соединяя всевозможно свои буквы, выговаривают их необычным для нас способом, так что, если не наблюдать их произношения со всем старанием, то невозможно будет ни удачно спросить их о чем-нибудь, ни узнать от них что бы то ни было наверное. А так как я в описании Руссии сознательно пользовался русскими словами при обозначении предметов, местностей и рек 26 , то хочу сразу кратко сказать о значении некоторых сочетаний букв 27 ; заметив их, читатель во многом облегчит себе понимание, а может быть, и свое будущее исследование.

Хотя русские пишут и произносят имя Basilius (Василий) через согласную w, но раз у нас укоренилось писать и произносить его через b, то я не счел нужным писать это слово через w. Букву с, стоящую перед придыханием, надо передавать не [через ci или schi], как это в обычае у большинства народов, а через khi, почти, наподобие немцев, как, например, в слове Chiowia (Киев), chan (хан), Chlinow (Хлынов), Chlopigrod (Хлопигород) и т. д.

Если же эта буква предшествует двойному (звуку) z, то она должна быть произносима несколько звучнее, как, например, Czeremissae (черемисы), Czernigo (Чернигов), Czilma (Цильма), czunkas (чункас) и т. д.

[Вопреки обыкновению других славян] русские произносят букву g как придыхательное h, почти на чешский лад. Поэтому хотя они и пишут Iugra (Югра), Wolga (Волга), но произносят все же Iuhra, Wolha 28 .

Буква i по большей части обозначает согласный, как, например, в словах Iausa (Яуза), Iaroslaw (Ярослав), Iamma (Яма), Ieropolchus (Ярополк) и т. д.

Th они обыкновенно произносят как ph; таким образом Theodorus они выговаривают Pheodorus [или Feodorus] (Федор).

Если v обозначает согласный, то вместо нее я ставил букву vu, которую немцы передают через двойной b 29 , т. е. w, как например Wolodimeria (Владимир), Worothin (Воротынск), Wlodislaus (Владислав). [Та же самая буква, стоящая в середине или конце слова, получает значение и звучание греческой буквы phi, у нас ph как, например,] Ozakow (Очаков), Rostow (Ростов), . Поэтому читатель должен тщательно наблюдать за значением этой буквы, иначе, неправильно произнося ее везде одинаково, он может показаться спрашивающим и подразумевающим разные вещи. [Кроме того, при переводе русских летописей (annales) 30 и при рассказе об их (русских) происхождении и деяниях мы применяли не то летосчисление, которое принято у нас, а то, которое применяют они сами 31 , дабы, исправляя их писания, не оказаться исправителями более, нежели верными переводчиками.]

Записки о Московии Сигизмунда, барона, в Герберштейне, Нойперге и Гутенхаге

О происхождении (НГ латинского) названия Russia (HГ по-немецки именуемой Reissen) существуют различные мнения. Одни полагают, что оно произведено от (имени) Русса (Russus), брата [или внука (племянника?) (nepos)] польского (Polonorum, Polln) государя Леха (Lech) 32 , поскольку этот (Русс) был-де государем (Landtsfuerst) русских. Другие ведут его от имени [весьма] древнего города Русы (Russum), неподалеку от Новгорода Великого (Nowogardia magna, Grofineugarten). Есть и такие, которые объясняют это название смуглостью (fuscus, braun-schwarz) жителей 33 . Однако большинство считает 34 , что «Руссия» – это измененное имя «Роксолания» (Roxolania) 35 . Сами же московиты (HГ русские), отвергая подобные мнения, как не соответствующие истине, уверяют, будто их страна изначально называлась «Россея» (Rosseia), а имя это указывает на разбросанность и рассеянность ее народа, ведь «Россея» на русском языке и значит «разбросанность» или «рассеяние». Это мнение, очевидно, справедливо, так как и до сих пор различные народы живут вперемежку с обитателями Руссии, в которую повсюду вклиниваются, разделяя ее, иные земли. {[Из священного писания мы знаем, что словом «рассеяние» пользуются и пророки 36 , когда говорят о расселении народов. Однако таким способом имя руссов можно вывести из греческого или даже халдейского корня, например, от слова «течение», по-гречески rouV, или от арамейского 37 Resissaia или Ressaia, что обозначает «разбрызгивание». Подобным образом евреи и галлов 38 и умбров 39 назвали от Gall и Gallim, а также от Umber, что значит потоки, дожди и наводнения, чтобы тем самым указать, что эти народы – мятущиеся в бурные, или племя вод.]} Но каково бы ни было происхождение имени «Руссия», народ этот, говорящий на славянском языке, исповедующий веру Христову по греческому обряду, называющий себя на родном своем языке Russi, а по-латыни именуемый Rhuteni, столь умножился, что либо изгнал живущие среди него иные племена, либо заставил их жить на его лад, так что все они называются теперь одним и тем же именем «русские».

Славянский язык, ныне искаженно именуемый склавонским (Sclavonica) 40 , распространен весьма широко: на нем говорят далматинцы (Dalmatae, Dalmatiner), босняки (Bossnenses, Bossner), хорваты (Chroati, Chrabaten), истрийцы (Istrii, Isterreicher) и далее вдоль Адриатического моря до Фриуля, карны (Carni, Carster), которых венецианцы (НГ и итальянцы (Waelhisch)) называют карсами (Charsi), а также жители Крайны (Саrniolani, Crainer), каринтийцы (Carinthii, Khaerner) до самой реки Дравы (Dravus, Traa), затем штирийцы (Stirii, Steyrer) (НГ в четырех милях) ниже Граца (Graetz) вдоль Мура (Muer) до Дуная (НГ и далее по Драве и Саве (Saw)), мизийцы (Mysii, Mysy), сербы (Servii) (НГ которых мы теперь обычно именуем Sirven и Raetzen 41 ), болгары (Bulgarii) и другие, живущие до самого Константинополя; кроме них чехи (Behemi, Beham), лужичане (Lusacii, Lausitzer), силезцы (Silesii, Schlesier), моравы (Moravi, Marher) и обитатели берегов реки Вага (Vagus, Waag) в Венгерском королевстве 42 , а еще поляки и русские [властвующие над обширными территориями] и черкесы-пятигорцы (Circasi-Quinquemontani, Circassen in fuenff pergen) у Понта и, наконец, остатки вандалов (Vandali, Wenden), живущие кое-где на севере Германии за Эльбой. Все они причисляют себя к славянам, хотя немцы, пользуясь именем одних только вандалов» называют всех, говорящих по-славянски, одинаково вендами (-,Wenen), виндами (Windi) или виндскими (народами) (Windische) (HГ Этим языком при письме и богослужении пользуются молдаване (Moldauer) и прочие соседние с ними валахи (Wallachen), в просторечии говорящие, однако, на другом языке. Многие утверждают в своих сочинениях, что и у македонцев родным языком был и является до сих пор славянский, который у них называется Syrvisch.) 43 .

Руссия граничит с Сарматскими горами (montes Sarmatici, Sarmatisch gebuerg) 44 , расположенными неподалеку от Кракова , а раньше простиралась вдоль реки Тираса, что на языке тамошних жителей именуется Днестром (Nistrus) 45 , до Понта Эвксинского (НГ иначе зовущегося Черным (Schwarz) или, по-итальянски, Великим морем) и реки Борисфена (НГ по-русски именуемого Днепром (Nieper)), однако несколько лет тому назад турки захватили находящуюся в устье Тираса Альбу (Alba, Weissenburg), иначе именуемую Монкастро (Moncastro) 46 , которая принадлежала валашско-молдавскому (государю) (Walachus Moldaviensis) (НГ молдавскому воеводе (Voyvode in der Molda)) 47 . Да и (НГ татарский (Tartarisch) царь, которого русские называют «(царь) на Перекопе» (im Ргесор) 48 , а по-латыни зовущийся) царь таврический (Thauriciae) 48 , перейдя Борисфен, подверг разорению обширные пространства, после чего построил здесь две крепости; одна из них, что близ устья Борисфена, называется Очаков (Oczakow) 49 и сейчас также находится в руках турок. Ныне местность между устьями обеих рек (НГ Днестра и Днепра) являет собой пустыню. Поднявшись оттуда вверх по Борисфену, увидишь на левом берегу город Черкассы (Circas) 50 , а еще выше (НГ Канев (Caynow) и) весьма древний город Киев (Chiovia, Chiow), некогда столицу Руссии (НГ и резиденцию князя.). На другом берегу Борисфена там простирается Северская (Sewera) 51 область, до сих пор еще обитаемая. Прямо на восток оттуда находятся истоки Танаиса 52 . Двигаясь затем вдоль Танаиса (так! – А. Н. ) (secundum Tanaim) (НГ долгим путем вниз от названных рек (Днепра и Дона? – А. Н. ) (von denselben fluessen... hinab)) до слияния рек Оки (Осса) и (НГ Волги (Volga), именуемой по-гречески) Pa (Rha) 53 и миновав обширные просторы по ту сторону Ра, придешь к Северному морю (mare Septentrionale, Моer gegen Mitternacht); если возвращаться оттуда вдоль владений шведского короля вдоль Финляндии и Ливонского залива 54 через Ливонию (Liwonia, Leiffland) 55 , Жемайтию (Samogitia, Sameitn) 56 , Мазовию (Masovia, Mass) 57 и Польшу, то окажешься в конце концов снова у Сарматских гор. Внутри (этого круга) только две нерусские области – Литва (Lithwania, Lythen) и Жемайтия; расположенные среди русских, они говорят, однако, на своем языке и принадлежат латинской церкви; впрочем, живут в них большей частью русские.

Руссией владеют ныне три государя 58 ; большая ее часть принадлежит [великому] князю московскому, вторым является великий князь литовский (-, in Littn), третьим – король польский, сейчас владеющий как Польшей, так и Литвой.

59 О происхождении своем им известно только то, что сообщают их летописи. Перескажем их. Это народ славянский от колена Иафетова; некогда он обитал на Дунае, где сейчас Венгрия и Болгария. Расселившись и рассеявшись затем по различным землям, они стали называться по этим местностям: моравы – по реке (НГ Мораве (March)), другие – чехи (Ozechi), иначе богемцы 60 , а также хорваты, белы (Bieli) 61 , [серблы (Serbli), т. е.] сербы (Serbii); севшие на Дунае назвались хорутанами (Choruthani) 62 ; изгнанные валахами пришли к Висле (Istula, Weixl) и получили имя лехов (Lechi) от некоего Леха, князя польского, – вот почему и до сих пор поляки зовутся лехами; прочие – литовцы, мазовшане (Masovii, Masovithn), поморяне (Pomerani, Pommern) 63 ; севшие по Борисфену возле нынешнего Киева назвались полянами (Poleni), другие древлянами (Drewliani), т. е. обитателями лесов, жившие между Двиной (Dwina) и Припятью (Peti) получили имя дреговичей (Dregovici), у впадающей в Двину реки Полоты (Polta) – полочане (Polentzani), поселившиеся у озера Ильмень (Ilmen), завладели Новгородом и избрали себе государем Гостомысла (Gostomissel) 64 , назвавшиеся северянами (Seweri) или северскими (Sewerski) жили по рекам Десне (Desna) и Суле (Sula), а кривичи (Chriwitzi)– выше истоков Волги (Wolha) и Борисфена, столицей у них была крепость Смоленск (Smolensco). Вот что говорят их летописи 59 .

65 Кто вначале правил Руссией, неизвестно, так как память о них не дошла до потомства из-за отсутствия у них письменности. Но в 6406 году от сотворения мира константинопольский царь Михаил дал болгарам славянские буквы, и тогда только они (русские) стали вести летописи и записывать как современные события, так и то, что узнавали от предков и долго хранили в памяти 65 . 66 Согласно этим летописям, с некоторых русских (племен) взимал дань беличьими шкурками 67 с каждого дома народ хазар (Coseri) 68 : кроме того, ими правили и варяги (Varegi) 69 . 66 Однако ни про хазар: кто они и откуда, ни про варягов никто не мог сообщить мне ничего определенного, помимо их имени. Впрочем, поскольку сами они называют Варяжским морем (mare Varegum, Varetzkhoye morye) море (НГ Немецкое (Teutsch Моer), по-латыни) Балтийское (mare Baltheum) (НГ которое немцы называют Peld) а кроме него и то (НГ Прусское и Лифляндское моря), которое отделяет от Швеции Пруссию, Ливонию и часть их собственных владений, то я думал было, что вследствие близости (к этому морю) князьями у них были шведы, датчане или пруссы. Однако с Любеком (Lubeca, Lubegkh) и Гол-штинским (Holsatia, Holstain) герцогством граничила когда-то область вандалов со знаменитым городом Вагрия, так что, как полагают, Балтийское море и получило название от этой Вагрии (Wagria) 70 ; так как и до сегодняшнего дня это море, равно как и залив между Германией и Данией, а также между Швецией, с одной стороны, и Пруссией, Ливонией и приморскими владениями Московии – с другой, сохранили в русском языке название «Варяжское море» (Waretzokoie morie), т. е. «море варягов», так как, более того, вандалы тогда не только отличались могуществом, но и имели общие с русскими язык, обычаи и веру, то, по моему мнению, русским естественно было призвать себе государями (-, Herrschaften) вагров, иначе говоря, варягов, а не уступать власть чужеземцам, отличавшимся от них и верой, и обычаями, и языком. 71 Итак, однажды между русскими возник спор о верховной власти (principatus, Fuerstentumb), из-за которой начались у них, распаляемых взаимной ненавистью, великие распри. Тогда Гостомысл, муж благоразумный и уважаемый новгородцами, посоветовал отправить послов к варягам, чтобы просить трех братьев, бывших там в большом почете, принять власть. Последовав этому совету, послали просить в государи (НГ принять власть и правление (Regiment oder Regierung)) трех родных братьев, которые по прибытии поделили между собой державу, добровольно врученную им русскими. Рюрик (Rurick) получил княжество Новгородское и сел в. Ладоге (Ladoga) в тридцати шести немецких милях вниз от Новгорода Великого. Синеус (Sinaus) сел на Белом озере (Albus lacus, Weissensee), Трувор (Truwor) же – в княжестве Псковском (Plescoviensis, Plesco) в городе Изборске (Swortzech, Swortzoch) 71 . 72 Если верить бахвальству русских, эти три брата вели свой род от римлян, как и, по его собственным словам, нынешний московский государь (НГ великий князь). Согласно летописям, братья явились в Руссию в 6370 году по сотворению мира. Двое из них умерли, не оставив наследников, и всеми княжествами завладел остававшийся в живых Рюрик, поделивший крепости между своими друзьями (amici, Freunde) и слугами 72 . 73 Умирая, он поручил своего малолетнего сына Игоря (Igor) вместе с царством (-, Reich) одному своему родственнику (HГ ближайшему другу (naechster Freund)) Олегу (Olech), который присоединил много новых земель. Он ходил войной на самую Грецию и даже осаждал Константинополь (Bisantium, Constantinopl), правил тридцать три года, но однажды, наступив на череп своего давно погибшего коня, был укушен ядовитым червем (vermis, ain vergiffts thier), отчего и умер 73 . 74 По его смерти правил Игорь, женившийся на Ольге (Olha) из Пскова (Plescowia, Plesco). В своих далеких военных походах он достигал даже Гераклеи и Никомидии, однако в конце концов был побежден и бежал. Впоследствии его убил древлянский государь Мальдитт (Maldittus) в местности под названием Коростень (Coreste, Coresto), где его и похоронили 74 . 75 Святослав (Swatoslaus), сын его, был еще ребенком и по годам своим не мог управлять царством (-,Regiment), которое временно взяла в свои руки его мать Ольга. Двадцать древлянских послов, явившихся к ней с предложением выйти замуж за их государя, Ольга приказала закопать живьем, а к древлянам отправила своих послов, требуя от них сватов более многочисленных и знатных, коль скоро они желают видеть ее своей государыней и госпожой. Вскоре к ней прибыли еще пятьдесят избранных мужей (selecti viri, fuernembliche), но она сожгла их в бане, сама же вновь послала к древлянам сообщить о своем прибытии, чтобы те готовили мед (aqua mulsa, Met) и все остальное, что по обычаю требуется для поминовения покойного супруга. Прибыв к ним и оплакав мужа, Ольга напоила допьяна и перебила пять тысяч древлян. Затем она вернулась в Киев и выступила против древлян с войском, разбила их и преследовала до самой крепости, которую осаждала целый год, после чего заключила мир, потребовав в качестве дани с каждого дома по три голубя и по столько же воробьев. Получив птиц, Ольга велела привязать им под крылья некие огненосные снаряды (ignea instrumenta, Fewrwerch) и отпустить их. Разлетевшись, голуби вернулись в привычные жилища, и в крепости возник пожар. Жители, выбегавшие из горящей крепости, были либо перебиты, либо, попав в плен, были проданы в рабство. Так Ольга захватила все древлянские крепости и отомстила за убийство мужа. Затем она вернулась в Киев 75 . 76 В 6463 году от сотворения мира Ольга отправилась в Грецию, где приняла крещение при константинопольском царе Иоанне, получив новое имя «Елена». Вернувшись по крещении домой с богатыми дарами от царя, она стала первой христианкой из всех русских, так что летописи, говоря об этом, сравнивают ее с солнцем: как солнце освещает этот мир, так и Ольга просветила Руссию верой христовой. Однако подвигнуть к крещению своего сына Святослава она не смогла 76 . 77 Святослав отличался храбростью и решительностью, и, возмужав, сразу же начал походы, подвергая себя всем опасностям войны. В походе он запрещал своим воинам обременять себя какой бы то ни было поклажей, не исключая даже посуды, питался одним только жареным мясом, а спал на земле, подложив под голову седло. Победив болгар и дойдя до самого Дуная, он сел в городе Переяславе (Pereaslaw), сказав матери и советникам: «Вот где моя настоящая столица – в середине моей державы. Из Греции ко мне везут паволоки (Panodocki – так! – А. Н. ), золото, серебро и всевозможные фрукты, из Венгрии – серебро и коней, из Руссии – меха (Schora), воск, мед, рабов». Мать же отвечала ему: «Скоро уже я умру, похорони меня, где захочешь». Через три дня она умерла 77 . Владимир (Wolodimerus), ее внук по сыну, когда крестился, причислил ее к лику святых; я слышал, ей посвящен день 11 июля 78 . 79 Правивший по смерти матери Святослав поделил области между сыновьями: Ярополк (Ieropolchus) получил Киев, Олег – древлян, а Владимир – Новгород Великий, так как новгородцы сами просили Владимира себе государем по совету некоей женщины по имени Добрыня (Dobrina). Добрынл и Малуша (Maluscha) были двумя дочерьми новгородского гражданина (HГ или жителя (Inwoner)) по имени Калуфча Малый (Calufcza parvus, Caluwtza der khiain); Малуша, будучи в услужении (in gynaecio) у Ольги, зачала от Святослава и родила Владимира 79 . 80 Позаботившись о сыновьях, Святослав вернулся в Болгарию, где осадил и взял город Переяслав, а затем объявил войну царям Василию и Константину. Они через своих послов просили у него мира, выведывая, сколько у него войска, под лживым предлогом, будто хотят заплатить дань по числу воинов. Узнав это число, они собрали свое войско, встретившись с которым русские были устрашены его многочисленностью. Заметив колебание своего войска, Святослав сказал: «Русские, я не вижу места, где мы могли бы надежно укрыться; поэтому, не желая предать русскую землю врагу, я решил либо мужественно погибнуть в сражении, либо добиться победы. Ведь стойко сражаясь, я, если и паду, обрету бессмертную славу, если же побегу – то вечный позор. Некуда бежать окруженному бесчисленным врагом, поэтому стану крепко и в первом ряду подвергну себя всем опасностям за отечество». Воины отвечали ему: «Где твоя голова, там и наша». Ободрив воинов, Святослав бросился на стоявшего против него врага и сильным натиском опрокинул его. После этого он стал опустошать греческую землю, и тогда прочие греческие князья (principes) приступили к нему с дарами. Как повествует летопись, Святослав с презрением отверг поднесенные в дар золото и паволоки (panadockmi, Panadogkhen – так! – А. Н.), зато принял присланные греками в другой раз платье и оружие. Пораженные такой доблестью, греки, собравшись, сказали своим царям: «И мы хотим такого царя, который бы любил более всего не золото, а оружие». Двигавшегося на Константинополь Святослава греки сумели отвратить от своих пределов только огромной данью 80 . 81 В конце концов в 6480 (НГ 6484) году от сотворения мира Куря (Cures), государь печенегов (Pieczenigi), убил его из засады, а из его черепа сделал себе чашу в золотой оправе, написав на ней так: «Ища чужое, потерял свое» 81 . 82 После смерти Святослава один из его вельмож по имени Свенельд (Swadolt – так! – А. Н. ) явился к Ярополку в Киев, домогаясь от него с большой настойчивостью прогнать [с царства] брата Олега за то, что тот убил его сына Люта (Luta). Поддавшись его уговорам, Ярополк пошел войной на брата и разбил его древлянское войско. Олег пытался спастись бегством в одну из крепостей, но его не впустили туда свои же, так что в давке он был сброшен с моста. Многие попадали на него, и несчастный был задавлен. Взяв крепость, Ярополк стал искать брата; взглянув на принесенное ему тело, которое нашли среди трупов, Ярополк воскликнул: «Свенельд, вот чего ты желал!» Затем Олег был погребен. Узнав об убийстве и погребении Олега, Владимир оставил Новгород и бежал за море к варягам, а Ярополк послал в город своего наместника и стал монархом всей Руссии. Владимир вернулся с варяжской подмогой и изгнал из Новгорода братня наместника. Зная, что Ярополк замышляет войну против него, Владимир сам выступил против брата. Между тем он послал к псковскому (Pescoviae – так! – А. Н. ) государю Рогволоду (Rochwolochda), также пришедшему туда из варягов, просить в жены его дочь Рогнеду (Rochmida – так! – А. Н. ). Зная, что Владимир родился от незаконной наложницы, она не захотела выйти за него, предпочтя ему брата Ярополка, на скорое сватовство которого она надеялась. Отвергнутый Владимир объявил Рогволоду войну и убил его вместе с двумя сыновьями, дочь же его Рогнеду сделал своей женой. После этого он двинулся против брата на Киев. Ярополк не осмелился сразиться с ним и заперся в Киеве. Осадив Киев, Владимир тайно послал гонца к Блуду (Blud), ближайшему советнику Ярополка; с почетом именуя Блуда отцом, он просил его совета, как погубить брата. Вняв просьбе Владимира, Блуд обещал сам убить своего господина, Владимир же пусть-де пока штурмует крепость. Тем временем он убедил Ярополка, доверявшего своему советнику, покинуть крепость, так как якобы многие из окружавших его приняли сторону Владимира, и бежать в Родню (Roden), в устье Роси (Iursa– так! – А. Н. ), где брат не сможет его настигнуть. Но Владимир, овладев Киевом, подвел войско к Родне и осадил Ярополка. Не в состоянии переносить тяжкой и длительной осады, измученный голодом, Ярополк был наущаем Блудом пойти на мир с братом, значительно превосходящим его в силах. Владимиру же, напротив, Блуд сообщил, что вскоре предаст и доставит к нему брата. Ярополк, поддавшись на уговоры, отдал себя во власть и на милость Владимира, добровольно изъявив согласие довольствоваться всем, что тот ни пожалует ему. Такое предложение весьма обрадовало Владимира. Вскоре после этого Блуд уговорил своего господина пойти к Владимиру, хотя Варяжко (Werasco, Waresco), другой советник Ярополка, решительно возражал против этого. Однако Ярополк пренебрег советом последнего и отправился к брату. Когда он входил в ворота, два варяга убили его на глазах Владимира, наблюдавшего с некоей башни. Совершив это, Владимир насильно овладел женой брата, гречанкой, некогда монахиней: она и от Ярополка понесла раньше, чем он (Ярополк) на ней женился 82 . 83 В Киеве Владимир воздвиг множество идолов. Первый, по имени Перун (Perum, Perun), был деревянный, но с серебряной головой; остальные назывались Услад (Uslad), Хорс (Corsa), Даждьбог (Daswa–так! – А. Н. ), Стрибог (Striba), Симаргл (Simaergla) и Мокошь (Macosch). Всем им, иначе именовавшимся кумирами (Cumeri), он приносил жертвы. Жен у него было очень много. От Рогнеды (Rochmida) родились у него Изяслав (Isoslaus), Ярослав (Ieroslaus, Iaroslaw), Всеволод (Serwoldus, Sewold) и двое дочерей, от гречанки – Святополк (Swetopolchus, Swatopolch), от чехини– Заслав (Saslaus) 84 , а от другой чехини – Святослав и Станислав (Stanislaus), от болгарыни – Борис (Boris) и Глеб (Chleb). Кроме того, в Вышгороде (in alto castro, im hohen Schlofi) у него было триста наложниц, в Белгороде (Bielgrad) – также триста, в Берестове селе (in Berestowo, Seiwi; in Berostow und Seiwi) – двести 83 . 85 После того как Владимир начал без помех единовластно править Руссией, к нему стали приходить из разных стран послы, убеждая его принять их веру. Видя различие вер, он и сам отправил собственных послов разузнать про все условия и обряды отдельных вер. Наконец, когда он избрал христианскую веру по греческому обряду, предпочтя ее всем другим, то отправил послов в Константинополь к царям Василию и Константину, обещая принять со всеми своими подданными веру христову и вернуть грекам Корсунь (Corsun) и все остальное, чем он завладел в Греции, если они дадут ему в жены их сестру Анну. По достижении соглашения условились во времени и выбрали местом Корсунь. Когда цари явились туда, Владимир был окрещен, и вместо имени Владимир его нарекли Василием. После брачного торжества, согласно обещанию, он вернул Корсунь и все прочее 86 . Это совершилось в 6496 (НГ 6469) году от сотворения мира. С того времени Руссия пребывает в христовой вере 85 . Анна умерла на двадцать третьем году после свадьбы, Владимир же скончался на четвертом году после смерти жены 88 . Он основал город между реками Волгой и Окой, который назвал по своему имени Владимиром (Wolodimeria) и сделал его столицей Руссии 89 . Он почитается среди святых наравне с апостолами, и празднование ему справляется ежегодно 15 июля 90 . По смерти Владимира сыновья его ссорились между собой, предпринимая различные попытки захватить [царскую] власть и сражаясь друг с другом, так что более сильный угнетал меньшего и более слабого или даже прогонял его из царства (НГ Как Владимир принял в 990 году 87 крещение ради Анны, так и Мешко (Miesco) польский – ради Добровки (Dobrowkha), дочери чешского князя Болеслава в 965 году. Также и Ягайло (Jagello), великий князь литовский – ради Ядвиги (Hedwig), дочери короля Людвига венгерского и польского. Но он получил с невестой в 1383 году королевство Польское.). Святополк 91 , захватив силой Киевское княжество, назначил убийц покончить с его братьями Борисом и Глебом. По убиении им изменили имена: одного назвали Давидом, другого – Романом, и они были причислены к лику святых; памяти их посвящен 24-й день июля 92 . Продолжая ссориться, братья не совершили ничего, достойного упоминания, если не говорить об изменах, кознях, вражде и междоусобных войнах. Сын Всеволода Владимир, по прозвищу Мономах 93 , снова обратил всю Руссию в монархию, оставив после себя некоторые инсигнии, которые и поныне еще употребляются при коронациях государей. Владимир умер в 6633 году от сотворения мира. После него ни сыновья его, ни внуки не совершили ничего, достойного упоминания, до времен Георгия и Василия 94 , которых победил и убил в войне татарский царь Батый (Bati) 95 ; он выжег и разграбил Владимир, Москву и добрую часть Руссии. С того времени, т. е. с 6745 года от сотворения мира, вплоть до нынешнего Василия 96 почти все государи Руссии не только были данниками татар, но и отдельные княжества назначались тем русским, которые добивались этого, по усмотрению татар 97 . Хотя татары и решали путем разбора и расследования тяжбы, возникавшие между русскими о преемстве [в княжениях] или из-за наследств, тем не менее между русскими и татарами все же возникали частые войны; между братьями же происходили разные смуты, изгнания и мены [на царстве и в княжениях]. Например, герцог Андрей Александрович добился великого княжения; когда же его занял Димитрий, то его брат Андрей, выпросив у татар войско, выгнал его и сотворил много нечестия в Руссии 98 . 99 Равным образом и герцог Димитрий Михайлович убил у татар герцога Георгия Даниловича. Узбек (Asbeck) 100 , татарский царь, схватил Димитрия и подверг его смертной казни 99 . 101 Был также спор и о [великом] княжении Тверском (Twer). Когда герцог Симеон Иванович попросил его у татарского царя Джанибека (Zanabeck), тот потребовал с него [годовой] дани; но (татарские) вельможи (НГ советники), подкупленные подарками (Симеона), ходатайствовали за него и добились того, чтобы он не платил 101 . 102 Затем в 6886 году великий князь Димитрий победил в войне великого царя татарского по имени Мамай (Mamaij). На третий год после этого он снова нанес ему такое сильное поражение, что земля была завалена трупами более чем на тринадцать миль 102 . 103 На второй год после этой битвы нагрянул татарский царь Токтамыш (Tachtamisch), разбил Димитрия, осадил и занял Москву; убитых выкупали для погребения по восемьдесят одному рублю (rublum), всего же было заплачено 3000 рублей 103 . 104 Великий князь Василий, который правил в 6907 году, занял Булгарию (Bulgaria, Bulgern), расположенную на Волге, и выгнал оттуда татар 104 . оставил единственного сына Василия, но не любил его, так как подозревал в прелюбодеянии свою жену Анастасию 105 , от которой тот родился; поэтому, умирая, он оставил великое княжение Московское не сыну, а брату своему Георгию 106 . 107 Но большинство [бояр] примкнуло все же к его сыну, как к законному наследнику и преемнику. Заметив это, Георгий спешит к татарам, умоляя царя вызвать Василия и разобрать, кому из них по праву принадлежит (НГ великое) княжение. Когда царь, по внушению одного из своих советников, который держал сторону Георгия, стал в присутствии Василия решать дело в пользу Георгия, то Василий припал к коленям царя и стал просить, чтобы ему позволено было высказаться. Получив тотчас согласие царя, он сказал: «Хотя ты произнес свое решение на основании грамоты (человека уже) мертвого (literae mortuae, ain todter brieff), все же я уверен, что моя грамота, которую ты дал мне, скрепив золотой печатью, с указанием, что желаешь облечь меня великим княжением, доселе еще действительна (vivus) и имеет гораздо более важное и существенное значение». Тем самым он просит царя, чтобы тот, памятуя о своих словах, соблаговолил исполнить обещание. На это царь ответил, что гораздо справедливее исполнить обещание, данное в грамоте живого (literae vivae, lebendiger brief), чем принимать в расчет мертвую. В конце концов он отпустил Василия, даровав ему (НГ великое) княжение. Негодуя на это, Георгий собрал войско и прогнал Василия. Василий перенес это спокойно и удалился в оставленное ему отцом Углицкое (Uglistz, Uglitz) княжество, Георгий же до конца жизни без помех владел великим княжением, отказав его по завещанию своему племяннику Василию. Этим были оскорблены лишенные наследства сыновья Георгия Андрей и Димитрий, и потому осадили Москву. Узнав об этом, Василий, удалившийся в монастырь святого Сергия, немедленно разослал лазутчиков и расставил караулы, приняв меры на случай внезапного нападения. Зная об этом, упомянутые двое братьев, посовещавшись, посылают туда несколько повозок, посадив в них вооруженных воинов, как будто бы с грузом товаров. Поездив туда-сюда, эти повозки остановились, наконец, под ночь возле караулов. Пользуясь этим удобным случаем, воины глубокой ночью неожиданно выскочили из повозок, напали на караульных, не подозревавших никакой опасности, и взяли их в плен. В монастыре в плен был захвачен и Василий; затем его ослепили и вместе с женой отправили в Углич. Через некоторое время Димитрий, видя, что (НГ подданные и) вся знать враждебна ему и переходит на сторону слепого Василия, не мешкая, убежал в Новгород, оставив сына Иоанна, у которого впоследствии родился Василий Шемячич (Semeczitz) 108 , содержавшийся в оковах еще в бытность мою в Московии; подробнее о нем ниже. Димитрий же слыл под прозвищем Шемяка (Semecka, Schemekha) 109 , поэтому все его потомки и прозываются Шемячичи. В конце концов великим княжением мирно завладел Василий Слепой, сын Василия 107 . После смерти Владимира Мономаха вплоть до этого Василия в Руссии не было монархов (НГ верховных (правителей) (der oebere), а только князья, над которыми верховными (правителями) были татары.). Сын же этого Василия, по имени Иоанн 110 , был весьма удачлив. Именно, как только он женился на Марии, сестре [великого] герцога тверского, он изгнал шурина и захватил [великое] княжение Тверское, а затем и Новгород Великий; впоследствии ему подчинились и все другие государи 111 , кто под впечатлением величия его деяний, кто под давлением страха. Продолжая и далее вести свои дела столь же счастливо, он усвоил себе титул [великого князя владимирского, московского и новгородского] и наконец стал величать себя монархом всей Руссии 112 . От Марии у этого Иоанна был сын, по имени Иоанн 113 , которого он женил на дочери знаменитого Стефана, великого воеводы (Waiavoda,-) молдавского, победителя Мухаммеда (Mahumet, Machmet) царя (НГ императора) турецкого 114 , (НГ королей) Матвея венгерского 115 и Иоанна Альберта польского 116 . По смерти первой супруги Марии Иоанн Васильевич женился вторично на Софии, дочери Фомы, который некогда владел обширным (царством) в Пелопоннесе и был сыном Эммануила, царя константинопольского, из рода Палеологов. От Софии у Иоанна было пять сыновей: Гавриил, Димитрий, Георгий, Симеон и Андрей. Он наделил их наследством еще при жизни 117 . Монархию (НГ Великое княжение) он предоставил первородному Иоанну (НГ сыну от первой жены и короновал (eingesetzt) его согласно обряду) 118 , Гавриилу приказал Новгород Великий, прочим даровал остальное по своему усмотрению. Первородный Иоанн умер (НГ при жизни отца), оставив сына Димитрия, которому дед, согласно обычаю, и предоставил монархию (НГ Великое княжение) вместо покойного отца 119 . Говорят, Софья была очень хитра, и по ее наущению князь делал многое. Рассказывают, что, между прочим, она убедила мужа лишить монархии (НГ Великого княжения) внука Димитрия и поставить на его место Гавриила. По настоянию жены князь заключил Димитрия в тюрьму и держал его там. Только перед смертью (НГ когда священники взывали к его совести) он призвал к себе Димитрия и сказал ему: «Дорогой внук, я согрешил перед богом и тобою, заключив тебя в темницу и лишив законного наследства. Поэтому молю тебя, отпусти мне обиду, причиненную тебе, будь свободен и пользуйся своими правами». Растроганный этой речью Димитрий охотно простил деду его вину. Но когда он вышел от него, то был схвачен по приказу дяди Гавриила и брошен в темницу. Одни полагают, что он погиб от голода и холода, другие – что он задохнулся от дыма. При жизни Димитрия Гавриил выдавал себя только за правителя (Gubernator), по смерти же его завладел княжеской властью (principatus, Regiment), не будучи, однако, венчан, а только переменив имя Гавриил на Василий. У великого князя Иоанна [от Софии] была дочь [Елена], которую он выдал за Александра, великого князя литовского, впоследствии избранного королем польским. Литовцы надеялись, что этот брак усмирит тяжкую вражду [между тем и другим государем], но вышло так, что вражда от этого еще более усилилась. В брачном договоре было положено выстроить в определенном месте Виленской крепости храм по русскому обряду и дать в провожатые невесте известное число женщин и девиц одной с ней веры 120 . Так как с исполнением этого некоторое время медлили, то тесть воспользовался этим обстоятельством как поводом к войне с Александром и, составив три отряда, выступил против него. Первый отряд он направил к югу против Северской области, второй – на запад против Торопца (Toropecz) [и Белой (Biela)], третий поместил посредине против Дорогобужа (Drogobusch) и Смоленска. Кроме того, он сохранил часть войска в запасе, чтобы она могла скорее прийти на помощь тому отряду, против которого двинутся литовцы (НГ Так и случилось, когда литовское войско двинулось к Смоленску и далее к Дорогобужу). Когда оба войска подошли к некоей реке Ведроши (Wedrasch), то литовцы, бывшие под предводительством (НГ русского, герцога) Константина Острожского (Ostroskij) 121 , [окруженного огромным количеством вельмож и знати] разузнали от некоторых пленных о численности врагов [и их вождях (duces)] и возымели от этого крепкую надежду разбить врага. [Далее, так как] речка мешала столкновению [то с той и другой стороны стали искать переправы или брода]. Раньше всего на противоположный берег переправились несколько московитов, вызывая литовцев на бой. Те, нимало не оробев, оказывают сопротивление, преследуют их, обращают в бегство и прогоняют за речку. Вслед за этим оба войска вступают в бой [и завязывается ожесточенное сражение. Во время этого сражения, которое с обеих сторон велось с равным воодушевлением и силой], помещенное в засаде войско [о существовании которого знали (лишь) немногие из русских] ударило с фланга в середину врагов. Пораженные страхом литовцы разбегаются, их предводитель (imperator, oeberster Haubtman) с большей частью свиты попадает в плен, прочие же в страхе оставляют врагу лагерь и, сдавшись сами, сдают также крепости Дорогобуж, Торопец и Белую. То же войско, которое выступило к югу и над которым начальствовал (НГ крещеный) татарский царь в Казани (Casanus) Мухаммед Амин (Machmethemin) 122 , случайно захватывает [начальника – а по-тамошнему] воеводу (Waiwoda) города Брянска (Brensko) 123 и овладевает (самим) городом Брянском. Затем два (НГ князя) родных брата [а Василию – двоюродные (patrueles)], один по прозвищу Стародубский (Staradub), а другой – Шемячич, владевшие доброй частью Северской области [и повиновавшиеся прежде князьям Литвы] 124 , отдают себя под власть московита. Таким образом, одним сражением и за один год московит достиг того, чего великий князь литовский Витольд (Witoldus) 125 добивался в течение многих лет и с превеликими усилиями. С упомянутыми литовскими пленными московит обошелся весьма жестоко, содержа их в самых тяжелых оковах, а с герцогом Константином повел переговоры, чтобы тот оставил (своего) природного господина и поступил на службу к нему. Так как у того не было иной надежды на освобождение, то он принял условие и был освобожден, связав себя самой страшной клятвой. Хотя ему затем были выделены соответственные его достоинству поместья и владения, однако его не удалось ни умилостивить, ни удержать ими, и при первом удобном случае он через непроходимые леса вернулся домой. Александр, король польский и великий князь литовский, всегда находивший более удовольствия в мире, чем в войне, оставил все области и крепости, занятые московитом, и [довольствуясь освобождением своих] заключил с тестем мир 126 . Иоанн Васильевич был так удачлив, что победил новгородцев при реке Шелони (Scholona) и, заставив побежденных [на определенных условиях] признать себя их господином [и государем], повелел им выплатить большую сумму денег; удалился он оттуда не раньше, чем поставил там своего наместника 127 . Наконец, по истечении семи лет он вернулся туда и, вступив в город при помощи архиепископа Феофила, обратил жителей в самое жалкое (НГ вечное) рабство. Он захватил золото и серебро, отнял даже все имущество граждан, так что вывез оттуда свыше трехсот полностью нагруженных телег (НГ впрочем, небольших – по две маленьких лошади в упряжке.) 128 . Сам он лично только раз присутствовал на войне, именно когда завоевывал [княжества] Новгородское и Тверское; в другое время он, как правило, никогда не бывал в сражениях и все же всегда одерживал победы, так что великий Стефан, знаменитый воевода Молдавии, часто поминал его на пирах, говоря, что тот, сидя дома и предаваясь сну, умножает свою державу, а сам он, ежедневно сражаясь, едва в состоянии защитить свои границы. Иоанн ставил также по своей воле царей в Казани, иногда брал их в плен, хотя под старость и потерпел от них весьма сильное поражение 129 . Он также впервые построил стены московской крепости, своей резиденции, каковые можно видеть доселе 130 . По отношению к женщинам он был до такой степени грозен, что если какая из них случайно попадалась ему на глаза, то при виде его только что не лишалась жизни. Для бедных, угнетенных более могущественными и ими обижаемых, доступ к нему был прегражден. Во время обедов он по большей части предавался такому пьянству, что его одолевал сон, причем все приглашенные меж тем сидели пораженные страхом и молчали. По пробуждении он обыкновенно протирал глаза и тогда только начинал шутить и проявлять веселость по отношению к гостям. Впрочем, как он ни был могуществен, а все же вынужден был повиноваться татарам. Когда прибывали татарские послы, он выходил к ним за город навстречу и стоя выслушивал их сидящих. Его гречанка-супруга так негодовала на это, что повторяла ежедневно, что вышла замуж за раба татар, а потому, чтобы оставить когда-нибудь этот рабский обычай, она уговорила мужа притворяться при прибытии татар больным. В крепости Москвы был дом, в котором жили татары, чтобы знать все, что делалось [в Москве]. Не будучи в состоянии вынести и это, жена Иоанна, назначив послов, отправила их с богатыми дарами к царице татар, моля ее уступить и подарить ей этот дом, так как-де она по указанию божественного видения собирается воздвигнуть на его месте храм; татарам же она обещала назначить другой дом. Царица согласилась на это, дом разрушили, а на его месте устроили храм. Изгнанные таким образом из крепости татары не смогли получить другого дома [ни при жизни княжеского семейства, ни даже по смерти их] 131 .

A:2:{s:4:"TYPE";s:4:"HTML";s:4:"TEXT";s:69342:"

  • 1. Посвящение. 5
  • 2. К читателю. 15
  • 3. Достверность сообщаемых автором известий. 15
  • 4. Произношение русских названий. 16
  • 5. От чего Руссия получила свое имя. 17
  • 6. Народы, говорящие славянским языком. Границы Руссии. 18
  • 7. Какме государи владеют Руссией. Летописные известия о распространении славянского племени; русские славяне. 19
  • 8. Славянский алфавит прислан царем Михаилом в Болгарию; начало летописей. Козары и варяги; Кто варяги? 20
  • 9. Призвание князей. Рюрик. Олег. Игорь. Месть Ольги. 21
  • 10. Крещение ее. Святослав. Смерть Ольги. 22
  • 11. Разделение Руси Святославом; поход его в Болгарию; смерть. 23
  • 12. Междуусобия Ярополка и Олега, Владимира и Ярополка. 24
  • 13. Идолы, поставленные Владимиром. Его семейство. Отправление послов для исследования различных вер. 25
  • 14. Принятие христианства. Святополк, убийца Бориса и Глеба. Владимир Мономах. Покорение Руси татарами. 26
  • 15. Андрей и Димитрий Александровичи. Димитрий Михайлович. Симеон. Победы Димитрия Донского над татарами. Нашествие Тохтамыша. Василий Димитриевич овладевает волжской Болгарией, - назначает паследником брата Георгия. Суд Георгия с племянником в Орде. 27
  • 16. Борьба Василия второго с родственниками. Ослепелние его. Василий Темный - первый монах Руссии. Иоанн Васильевич. Его деяния. 28
  • 17. Семейные его дела; Димитрий. Брак Елены и Александра. 29
  • 18. Война с Литвой. Битва при Ведронге и ее следствия. 30
  • 19. Бегство Константина Острожского. Покорение Новгорода. Слова молдавского господаря Стефана. Некоторые черты иоаннова характера. 31
  • 20. Отношения к татарам и перемена в них под влиянием Софии. Василий Иоаннович. 32
  • 21. Приобретение Смоленска. 33
  • 22. Битва при Орше. 34
  • 23. Участь Челядинна и других воевод. Военные действия после битвы под Оршей. Победа Альберта Гастольда. 35
  • 24. Неудачный поход на Казань. Обширность власти Василия. Жалованье детям боярским и награды знатным саповникам. 36
  • 25. Происшествие с Третьяком Долматовым. Обычай отбирать у послов подарки, полученные ими от иностранных государей; пример князя Ивана Ярославского и Семена Трофимова. 37
  • 26. Неограниченность власти князя. Титул. Значение слова царь. 38
  • 27. Белый царь. Форма, по которой пишутся дипломатические документы. 39
  • 28. Титул, употретребляемый в сношениях с польским королем. Неправдоподобность слухов о домогательстве московским государем царского титула от императора или папы. Опровержение того, что грамота, присвоивающая царский титул московскому государю, привезена от Максимилиана автором. 40
  • 29. Опасность подобных слухов. 42
  • 30. Обряд венчания князя на царство. 43
  • 31. Описание церковных церемоний при венчании Димитрия, внука Иоанна третьего. Церемониал после венчания великого князя. 45
    • 1. Посещение Архангельского и Благовещенского соборов; осыпание золотыми деньгами. Духовные лица, присутствовавшие при венчании. Опоясыванье; поднесение переяславских сельдей. 46
    • 2. Описание барм и шапки мономаховой. Кому принадлежит остальная часть Руссии. Родословие великих князей литовских и королей польских. 47
    • 3. Происшествия при сыновьях Казимира, Владиславе и Сигизмунде: интриги Иоанна Запольи. 50
    • 4. Обручение Анны с Фердинандом австрийским; погибель Людовика при Могаче. 51
    • 5. Брак и развод Василия Иоанновича с Соломонией. Слух о рождении сына у Соломонии. 52
    • 6. Причины, побудившие Василия вступить в брак с Еленой Глинской Михаил Глинский назначен опекуном детей Василия. Смерть его и Елены. 53
  • 32. Религия. 53
    • 1. Религия русских. Резиденции митрополитов. 53
    • 2. Избрание особого митрополита в литовской Руси. Летописное известие о путешествии Ан. Андрея в Русь. Способ назначения митрополитов. Митрополит Варлаам отрекаются от своего сына. 54
    • 3. Митрополит Даниил. Архиепископы и епископы; архимандриты и игумены. Извлечение из послания Варлаама об избрании игуменов. 55
    • 4. Священники и диаконы: подробности об их положении; они подлежать светскому суду за преступления. 56
    • 5. Священник, повешенный воеводой за воровство; доходы священников; церквей, владеющих поместьями, немного; обязанность священника совершать службу три раза в неделю; одежда, шапка посох. Жизнь монахов. 57
    • 6. Они обязаны повиноваться государевым чиновникам; пример того; пустынники и столиники. Митрополиту и епископам дозволено угощать мирян мясными кушаньями. Их клобуки, одежда, посох. отношение русской церкви к католичеству. 58
    • 7. Митрополит Исидор. Послание митрополита Иоанна к папе о различии в вере между русскими и католиками. 59
  • 33. Следуют правила некоего Иоанна митрополита называемого Пророком. 63
    • 1. Краткое извлечение из этих правил. 63
  • 34. Следуют вопросы некоего Кирилла к Новгородскому епископу Нифонту. 64
    • 1. Извлечение из Вирашения Кирикова. 64
  • 35. Крещение. 69
    • 1. Подробности о совершении этого таинства. 69
  • 36. Следует булла папы Александра. 69
    • 1. О принятии православных в католическую церковь без вторичного крещения. 69
  • 37. Исповедь. 70
    • 1. Взгляд простого народа на исповедь; обряды при совершении ее; эпитемии. 70
  • 38. Причащение. 71
    • 1. Как делается причастие; обыкновенное время для совершения этого таинства; причащение детей и больных. Благовение к образам, евангелию, просфорам. 71
  • 39. Праздники 72
    • 1. Как проводятся праздничные дни. Запрещение простонародью пить пиво и мед, кроме праздников Рождества, Пасхи и др. Некоторые праздничные дни. Редкость божбы; обыкновенное ругательство. Как осеняются крестными знамением. 72
  • 40. Чистилище. 73
    • 1. Понятия о состоянии душ после смерти. Для чего служат панихиды. Кладбища не освящаются. 73
  • 41. Поклонение святым. 73
    • 1. Почитание святого Николая. Происшествие с Михаилом Кизалецким и татарином. 73
  • 42. Пост. 74
    • 1. Великий пост, (первая его неделя - сырная). Различные строгости, налагаемые на себя многими. Посты: Петровский, Богородицын и Филиппов. Кануны праздников не чествуются постом. Пост монахов и священников; ослабление устава в нынешнее время. Учители церкви. 74
    • 2. Отсутствие проповедников и причина того. Обязательность верований и мнений князя для всех. Максим Грек; слух об его смерти. Греческий купец Марк. Георгий Малый; его опала; новая милость к нему князя; его носят во дворец. 75
    • 3. Миссионерская деятельность духовенства. Троицкая лавра. Иностранец, убегающий к московитам для принятия их веры, не отдается назад. 76
    • 4. Происшествие с Эразмом Бетманом и Станиславом, кучером автора. 77
    • 5. Северин Нордвед. 78
  • 43. О десятинах. 79
    • 1. Десятины учреждены Владимиром, - для каких целей. Лица, подведомственные духовному суду. Просвирни. Дела мирян, судимые епископом. 79
    • 2. Угощение митрополита князем. Описание церковной службы в день Успения. 80
  • 44. Способ заключения брака. 81
    • 1. Отец предлагает дочь молодому человеку в невесты. Родственники его решают принять ли предложение. Условливаются о приданом. Жених не видит невесты раньше скрепления уговора денежным штрафом. Подарки молодым от гостей. 81
    • 2. Способ отдаривания. Брак ближе четвертой степени запрещен. Второй и третий браки. Развод; пример Василия Иоанновича и Бельского. Понятие московитов о прелюбодеянии. 82
    • 3. Обыкновенная холодность между супругами. Затворничество женщин. Женщина не может сама зарезать курицу. Увеселения женщин. Немец Иордан и его русская жена. 83
    • 4. Рабы и наемные слуги. Обычай продавать себя за деньги; отцовское право продавать сына до четырех раз. Право смертной казни принадлежит одному князю. Перепись боярских детей каждые два года. Их служба. Их лошади, седла и прочее. 84
    • 5. Оружие; кольчуга. У московитов нет не пехоты, ни полевой артиллерии. Первый случай их употребления. 85
    • 6. Пехота из иностранцев. Нападение в открытом поле и осада крепостей; примеры. Немецкие и итальянские литейщики. Невежество московитов в артиллерийском деле; пример. Как проявляется на войне национальная разница московитов. 86
    • 7. Татар и турок. - Устройство стана. Способ продовольствия во время похода. 87
    • 8. Трубачи; зурна. - Одежда; обувь; пояс. - Кулачные бои молодежи по праздникам. 88
    • 9. Для чего они заведены. Строгая расправа с разбойниками. Расправа с ворами, убийцами и прочее. Право смертной казни принадлежит немногим из областных начальников. Место и время казней. 89
  • 45. Следуют постановления великого князя Иоанна третьего Васильевича. 89
    • 1. Пени. 89
    • 2. Судебный поединок. Смертная казнь. Воровство. 90
    • 3. Пени. Дела, судимые в Москве; порядок суда. Поединок. 91
    • 4. Запрещение поединков между иноземцами и московитами. Различие между свидетелями. Продажность судей; пример ее. 92
    • 5. Причина. Объяснение, кто такие окольничий и недельщик. Шестидневная барщина. Необеспеченность крестьянской собственности. Понятие дворян о труде. Неумеренность их в употреблении вина. Одежда и жилище. Поденная плата работникам; необходимость побоев. 93
  • 46. О посещении чужого дома. 94
    • 1. Крестное знамение на образа и молитва при входе. Здорованье. Уход и проводы. Правила московитского этикета. Обычай сидеть во время разговора. 94
    • 2. Почтовая гоньба. 95
  • 47. О монете. 95
    • 1. Серебряная монета: Московская. 95
    • 2. Тверская, Новгородская, Псковская. Медная монета. Золотая монета - иностранная. Рижские рубли. Все золотых дел мастера могут чеканить монету. Старание князя не выпускать серебра за границу. 96
    • 3. Недавность серебряной монеты. Прежняя монета (серебряные пластинки, мордки и ушки). Счет сороками и прочее. Осмотр и оценка товаров сборщиками податей; показывание их князю перед поступлением в продажу. Какие купцы куда могут приезжать. 97
    • 4. Товары. Повышение и понижение их цен. Предметы вывоза. Недобросовестность московитов при торговых сделках. Случай с краковским купцом. 98
    • 5. Запрашиванье; неисполнение обещаний; ложная божба. Гостиный двор в Москве. Относительная дешевизна продаваемых в нем товаров; 99
    • 6. Причина того. - Меха: собольи, куньи, горностаевые, лисьи и беличьи. 100
    • 7. Рысьи и волчьи, бобровые, кошачьи, песцовые. Пошлины с ввозимых и вывозимых товаров. Проценты. 101
  • 48. Теперь я приступаю к хорографии государства и владения великого князя Московского. 102
    • 1. Название Москвы. Река Москва. Почва. Суровост климата. 102
    • 2. Чрезмерные холода и жары. Произведения. 103
    • 3. Город Москва; обширность его; Налей; недостачность укреилений; загораживание улиц на ночь и ночные сторожа; 104
    • 4. Немногочисленность каменных зданий; число домов; мостки от грязи; Кремль, как сделалась Москва столицей. 105
    • 5. Кремлевская стена; соборы Успенский и Архангельский; здоровость климата; болезнь калор; меры предосторожности против заразы; дурная репутация москвичей; должащий день в Москве. 106
    • 6. Порядок, которого держится автор в описании других областей. Владимир; плодородие почвы; река Клязьма; муроманы. Нижний Новгород; плодородие почвы; крайний пункт христианства; Сура; черемисы. 107
    • 7. Река Сура граница с казанским царством; Васильгород; река Мокша; Касимов и его женщины; мордва. Рязань; остр. Струб; необыкновенное плодородие рязанской области. 108
    • 8. Дон; последние князья Рязани и присоединение ее к московскому княжеству; 109
    • 9. Бегство князя Иоанна в Литву. - Тула - последний город к степям. рр. Уна и Тула; Воротынск; Одоев. - Дон: его исток и течение; Азов; Ахас; обилие придонского края; 110
    • 10. Данков; торговля Азова; жертвенники Александра и Юлия Цезаря; Донец; Москва лежит в Азии, а не в Европе. - Мценск. 111
    • 11. Река Ока и города, через которые она протекает; рыба (белуга, стерлядь и прочее); Сейм и Сосна. - Кашира; как великий князь Василий приобрел ее и серпухов. 112
    • 12. Калуга; деревянные изделия; стража против татар. - Княжество Воротынское; последний его князь Иван (1521 год). - Северское княжество; Новгород Северский и путь в него из Москвы; важнейшие города; 113
    • 13. Произведения; Василий Шемячич и Василий стародубский; изгнание последнего; интрига Шемячича против Димитрия путивльского и арест его; бегство сына Димитриева к татарам и его смерть. 114
    • 14. Гибель самого Шемячича - причины того; шут; происхождение князей северских - Чернигов, Путивль, Брянск. 115
    • 15. Реки на пути из Путивля в Крым: Сна, Самара, Орель; опасность от татар; Конские-Воды и Молочная; способ переправы. - Угра - некогда граница Литвы и Московии. - Demetrivuitz. - Смоленск, его крепость; города между ним и Москвой. 116
    • 16. Завоевание этого княжества Витовтом и Василием. Дорогобуж и Вязьма; река Вязьма и движение по ней товаров. - Можайск; княжеская охота на зайцов; аудиенции послам. - Княжество Бельское; Василий Бельский и его сыновья. - Ржев. 117
    • 17. Исток Волги и ее устья. Исток Днепра; монастырь святой Троицы; города по течению Днепра. 118
    • 18. Исток Западной Двины и ее устье; города, через которые она течет. - Исток Ловати; ее течение (св. Андрей) и устье. - Волок; соколиная охота на зайцов. - Великие Луки (путь из Москвы в Литву). - Торопец. - Тверь. 119
    • 19. Великий князь Борис и его дочь Мария; Михаил Борисович. - Торжок; две его половины; истоки Тверцы и Цны. - Новгород Великий: его название, значение слова город; Волхов; пять концов и их особность. 120
    • 20. Торговля, владения; произведения, устройство и отношение к соседям; покорение Новгорода Иоанном. 121
    • 21. Перун; палка, брошенная им на прощанье новгородцам; случай во время осады новгородцами Корсуня. 122
    • 22. Должайший день в Новгороде. Порча вследствие московского влияния. - Озеро Пльмень; ловать и Шелонь; Волхов; озеро Ладожское, Нева; Орешек. - Руса (старая Руссия): добывание соли. - Ивань-город; река Нарова - граница с Ливонией: Чудское озеро; рр. Плесковия и великая. 123
    • 23. Псков; его стены; покорение его Иоанном Васильевичем; перемена в правах псковитян; прежняя их добросовестность. - Водская земля. 124
    • 24. Приморские места и реки до границ Швеции: рр. Нарова и Плюсса; Яма, Копорье; река Нева; Орешек: Корела река Полна - граница с Финляндией. - Другая Корела. - О. Соловки; соль; монастырь и прочее. - Дмитров; рр. Яхрома, Сестра, Дубна. 125
    • 25. Выгодное расположение рек для ввоза восточных товаров. - Белоозеро - место хранения княжеских сокровищ; зимняя и летняя дорога туда; р. Шекена; отличное качество рыбы; язык туземцов; должащий день; продолжительность зимы. 126
    • 26. Северное озеро. Углич. Холопий-город; Молога; ярмарка. - Переяславль; сельди; княжеская охота; соляное озеро; река Нерль. - Ростов. - древнейшие княжества Руссии. 127
    • 27. Река Которост. - Ярославль; князья ярославские: Василий; Симеон Федорович Курбский, его необыкновенная воздерженность и поход его в Югру; Иван Посечень Ярославлский, его бедность. 128
    • 28. Вологда; болота и леса; рр. Вологда и Сухона; Кубинское озеро; место хранения княжеских сокровищ; дороговизна хлеба в 1519 года. - Река Вага; главный промысел жителей - охота; лисицы. - Устюг; прежнее и настоящее положение города. 129
    • 29. Нища и язык жителей; меха. - Двинская область; рр. Сухона, Юг и Двина; расстояние между Москвой и устьями Двины; Холмогоры, Пинега; произведения (белые медведи; соль). 130
  • 49. Указатель пути в Печору, Югру и к реке Оби. 130
    • 1. Источник, из которого почерпнуты содержащиеся здесь сведения. 130
    • 2. Путь из Москвы до Холмогор, - из Северной Двины в р. Кулой, - из Кулоя в Мезень; места, встречающиеся на этом пути. Путь из Мезени Пезой, волоком и Цыльмой в Печору. 131
    • 3. Пустозерск. Река Уса и Большой Камень. Путь Печорой до устья Щугура. Самояд. Путь из Щугура через Уральские горы река Сосвою в р. Обь; ширина Оби в этом месте. Вогуличи и югричи. Путь Обью до устья Иртыша. 132
    • 4. Крепости Ером и Тюмень. Путь от устье Иртыша к крепости Грустине и озеру Китай. Лукоморцы и их торговля с грустинцами и серпоновцами. Каламы. Реки за Обью. - Золотая Баба в Обдоре. 133
    • 5. Вид этого идола. - Рр. Коссин, Кассимма и Тахнин; чудовищные люди за р. Тахнином; человек-рыба. - Взгляд автора на все вышеописанное. - Объяснение русских слов: Нос. 134
    • 6. Земной Пояс; хан катайский. Кому подвластна Лукомория. Панин-город; горы Земной Пояс (Рифейские, Гиберборейские). Посылка воевод Симеона Курбского и Петра Ушатого за Уральские горы. 135
    • 7. Гора Столп. 135
  • 50. Возвращаюсь к московскому княжеству: 136
    • 1. Суздаль; его прежнее значение; присоединение его к московскому княжеству при Иоанне Васильевиче (князь Василий Шуйский); девичий монастырь - место заключения Соломонии; исчисление плодороднейших княжеств Московии. - Кострома. - Галич. - Вятка; путь в нее; разбои черемисов. 136
    • 2. Хлынов, Орлов, Слободской; заметки о стране; чункасы. - Пермия; затруднительность сухопутных сообщений; путь по Вычегде и Вышере; редкость хлеба, подать лошадьми и мехами; пермские письмена; святой Стефан; сохранение идолопоклонства по разным местам; арты. 137
    • 3. Езда на собаках. - Югра - родина венгров и Аттилы; московиты гордятся этим; сходство югорского языка с венгерским; автор не мог убедиться в этом; меха, жемчуг, драгоценные камни. - Сибирь; начало реки Яика; Шихмамай. 138
    • 4. Беличьи меха. - Черемисы - магометане и подданные царя казанского, а прежде платили дань московскому князю: страна и некоторые черты их нравов. - Соляные варницы близ Нижнего Новгорода. - Мордва; сходство их с черемисами. 139
  • 51. О татарах. 139
    • 1. Летописное известие о приходе татар к Калке (персиначено). Ошибка автора книги о двух Сарматиях относительно половцов. 140
    • 2. Татары - общее имя многих народов. Нашествие Батыя и начало ига. Смерть Батыя в Венгрии от руки короля Владислава. Преемники его: Узбек, Чанибек, Бердибек, Кульна, Наврус, Хидыр, Темирхожа. 141
    • 3. Мамай, Тохтамыш, Темиркутлуй, Шадибек, Темирассак (Тамерлан); его нашествие и чудо 26-го августа; объяснение слова Темирассак. Разделение татар на орды: заволожскую. 142
    • 4. Переконскую, ногайскую и прочее. Они - магометане; гнушаются названием турок и присваивают себе название бесерменов. Наружный вид татар и черты их нравов. Изумительная выносливость и крайняя обжорливость; как пользуются этим последним их враги. Кочеванье по звездам (Железный Кол), Лакомые кушанья. 143
    • 5. Лошади; нахмат; седла. Оружие. Как они сражаются. 144
    • 6. Как сидят на лошадях; узда; плетка. Одежда. Привязанность к кочевой жизни; у них есть и города. 145
    • 7. Слабое развитие понятий о частной собственности. Хищничество и страсть к опустошению. Редкость смертоубийства и наказание за него. Торговля - по преимуществ меновая. Отсутствие всяких межей в степях; случай с одним жирным татарином. - Казанское царство. 146
    • 8. Его границы. Военная сила. Значение слова Казань. Относительная развитость казанских татар. Подчинение Казани Василием; отчего было легко это сделать. Казанские цари: Хелеалек, Ибрагим, Алегам. 147
    • 9. Абдыл-Летиф, Махмет-Амин. Приезд царицы Нур Солтан. Измена казанцов. Поход и поражение русской рати под Казанью; три пушкаря - немца. 148
    • 10. Слова великого князя Василия. Утверждение Шиг-Алея в Казани. Причины ненависти к нему казанцов. Бегство его в Москву; Саин-Гирей. Нашествие Махмет- Гирея на Московию. 149
    • 11. Страх Василия. Смятение в Москве. Бегство ливонсикх послов. Пушкарь Николай. 150
    • 12. Грамота, выданная Махмет-Гирею, и удаление его к Рязани. Евстафий Дашкович и воевода Хобар. 151
    • 13. Удачный выстрел пушкаря Иордана. Поспешное удаление татар. Огромное число пленников. Как вообще татары поступают с пленниками. 152
    • 14. Возвращение Василия в Москву; благодарность его пушкарям Николаю и Иордану. Разбор дела о бегстве войска от Оки. Поход самого Василия на Оку. 153
    • 15. Ответ Махмет-Гирея на вызов Василия. Поход против Казани и основание Васильгорода, 1523 года. Новый поход на Казань под начальством Михаила Георгиевича: бегство Саин-Гирея и прибытие его племянника в Казань; кто такой сеид; 154
    • 16. Пожар на казанской крепости и бездействие русских; голод в русском стане; уныние. 155
    • 17. Судьба судовой рати, отправленной под начальством князя Палецкого; прибытие конницы и осада Казани; 156
    • 18. Молодечество шести татарских всадников; смерть казанского пушкаря и малодушие Палецкого; 157
    • 19. Снятие осады; слух о подкупе Палецкого. Неуспешность переговоров о мире. Перенесение казанской ярмарки в Нижний-Новгород; вред, понесенный от того самими русскими. - Ногаи; три князя их: Шидак (в Сарайчике), Коссум. 158
    • 20. Шихмамай (в Сибири). Страна бывших заволжских царей. Удивительное растение в этой стране - баранец, (сообщено автору Дмитрием Данииловичем); известие, сообщенное Вильгельмом Постеллусом со слов Михаила. 159
    • 21. Юргенцы; Барак-Солтан; Бебенд-Хан, великий хан катайский. - Астрахань (Цитрахань); ее положение. - Татары тюменские, шейбанские и кайсацкие. Калмыки. Шемахницы. - Расстояние между Азовом и Астраханью. 160
    • 22. Перекопом и Азовом. Азов и Ахас - единственные города в степи. Оседлость татар, живущих на Донцу. - Река Кубань. Афгазы. Черкасы или цики; сходство их с русскими по религии и языку; пиратство. Мингрелия, Котатида. Река Фазис, о. Затабеллум. Трапезунт. - Мыс Главы святого Иоанна. Город Крым. Название царей перекопскими. 161
    • 23. Кафа (Феодосия) завоевана Магометом вторым. Происхождение перекопских царей. Вражда их с заволжскими царями. Шиг-Ахмет, его союз с королем Польским Александром и заключение в Троках. 162
    • 24. Усиление таврических царей. Отношения к ним Польши и Московии; пример. Завоевание Махмет-Гиреем Астрахани; опасение ногайских князей. 163
    • 25. Тайный союз Агиса и Мамая, и нападение их на Махмет-Гирея; гибель последнего вместе с сыном; нападение ногаев на Крым; восстановление астраханского царства. Садах-Гирей. 164
    • 26. Татарские титулы: Хан, Солтан, Бей, Мурза, Олбоуд, Олбоаду-лу, Сеид, Кси; Улан; Ширни, Барни, Гаргни, Цинцан. 165
  • 52. О Литве: 165
    • 1. Литва в обширном смысле. Черкасы. Евстафий Дашкович; одна из его военных хитростей. 165
    • 2. Очаков. Альба (Монкастро). Канев. Киев; его прежнее величие; пещеры; некоторые местные обычаи. 166
    • 3. Мозырь; р. р. Принет и Тур; Бобруйск, Могилев, Орша, Дубровна, Мстиславль, Смоленск, Борисов; река Березина - у Птолемея Борисфен. - Как делается набор в Литве. 167
    • 4. Обычай откупаться от военной службы. Ограниченность средств короля. Одежда, вооружение, лошади. - Вильна; р. р. Вилия и Вильна. Кронон (Мемель, Неман); пруссы. Виленский епископ Иоанн. Здания в Вильне; русских церквей гораздо больше чем католических. Католические и православные эпархии в Литве. 168
    • 5. Торговля литовцев с Данцигом, Голландией и Англией; русская соль. Константин Острожский и его система действий против татар. Михаил Глинский: его юность; влияние на короля Александра; ссора с Заверзинским; 169
    • 6. Разрыв с королем Сигизмундом; убийство Заверзинского и удаление в Москву. 170
    • 7. Уговор с Василием относительно Смоленска; сношения с Сигизмундом и арест; твердость сигизмундова посланца Треика; разговор с Василием. 171
    • 8. Сцена в Вязьме; характеристика Глинского и разные подробности о нем. 172
    • 9. Старания об его освобождении; окончательная судьба его и Елены. - Волынь. - Литовские леса, болота и реки; климат и произведения. - Тяжкое положение крестьян. 173
    • 10. Денежные сборы с них; телесные наказания. 174
  • 53. О зверях: 174
    • 1. Бизонт (зубр). 174
    • 2. Охота на зубров. Буйвол (тур). 175
    • 3. Пояса из буйволовой кожи. Лось; его копыта - средство против падучей болезни. - Сайгак. - Самогития. Ее староста. 176
    • 4. Физиологический курьоз. Одежда, жилище, оружие, лошади. Способ паханья деревянными кольями: неудачный опыт введения железных сошников. Поколонение змеям (гивонтам); 177
    • 5. Рассказ одного трокского жителя. Самогитский мед. - Балтийское море; различные его названия; страны, которые оно омывает (Померания - от поморья). 178
    • 6. О. Готланд; готфы; значение Висби. - Ливония; Рига, Ревель (Колывань), Дерпт (Юрьев); р. р. Рубон (Западная Двина) и Нарова. Как пополняется немецкий элемент в Ливонии. Ливонская конница. 179
    • 7. Поход Вальтера ф. Плетенберга в Московию, 1502 года. Подвиг знаменосца Конрада Шварца. Измена Луки Гамерстетера. 180
    • 8. Дальнейшая его судьба. - Швеция; Стокгольм; остроготфы и вестроготфы. - Норвегия. Происхождение названий Швеции и Норвегии. 181
    • 9. Скандия: значение этого имени в древности. - Корела; кому она подвластна. 182
  • 54. Плавание по Ледовитому морю: 182
    • 1. Автор сообщает об этом со слов Григория Истомы. 182
    • 2. Трудный путь из Новгорода к устьям Двины. Печорское море. Финляндия. Нортподеп (Каянская земля). Свтой Нос и опасности, представляемые им. 183
    • 3. Скала Семь; суеверие шкинера. Мысль Мотка. Бартгус. Дикие лопари; езда на оленях. 184
    • 4. Берген. - Рассказ Власия о том же пути. Свидетельство Димитрия. Сведения о Ледовитом море, сообщенные Истомой, Власием и Димитрием. 185
    • 5. Летнее солнцестояние у диких липарей. Дань, платимая ими московскому государю. Искусство их в стрельбе. Обращение их с иностранными купцами. Их одежда. 186
    • 6. Образ жизни. Огнедышащие горы на север. Моржи и их ловля; рыбьи зубы. 187
    • 7. Страна Енгронеландт. 188
  • 55. О приеме и обхождении с послами: 188
    • 1. Въезд посла в пределы Московии и церемонии, соблюдаемые при этом. 188
    • 2. Случай из первого посольства автора. Приветствия при встрече посла на границе. 189
    • 3. Подробные донесения в Москву о после и его свите. - Как ехал автор от Дубровны до Смоленска; неудобства пути и умышленная медленность провожатых; причина того. 190
    • 4. Прибытие в Смоленск. Приезд приставов из Москвы. 191
    • 5. Трудности, втреченные при дальнейшем следовании. Случай с графом Нугаролем. Столкновение Герберштейна с приставом. 192
    • 6. Торжственная встреча близ Москвы (характеристический ответ дьяка); слова, которые говорятся при этом. 193
    • 7. Проезд через Москву. Дома, отведенные для посольства; пристава и писец; отпуск содержания. 194
    • 8. Назначение аудиенции и приготовления к ней. За послами приезжают важные сановники; встреча их. 195
    • 9. Шествие ко двору; многолюдное стечение народа и причины того. Встречи, сделанные послам: на средине лестницы, на верху ее, в самом дворце. 196
    • 10. Представление князю. Что значит бить челом. Княжеское место и его обстановка. Для чего ставится таз с двумя рукомойниками. Как князь выслушивает приветственные речи послов. 197
    • 11. Как здоровается с ними. Приношение даров (поминки). Приглашение послов к обеду. Их вводят в столовую. 198
    • 12. Описание столовой. Князь посылает хлеб с своего стола; как принимается этот знак милости. 199
    • 13. Что означает посылка соли. Питье водки перед началом обеда. Жареные журавли. Как князь кушает их и рассылает куски своих пяти блюд. Поступок автора с братьями князя. 200
    • 14. Приправы к кушаньям. Напитки. Как князь приглашает послов есть и пить. Вопрос князя Герберштейну насчет бороды. 201
    • 15. Василий Иоаннович обрил бороду перед вторым браком. Одежда столовых служителей (терлики). Продолжительность обедов. Отпуск гостей. Продолжение пира на дому у послов. Как пьют за чье-нибудь здоровье. От тостов нельзя отказываться. 202
    • 16. Тост князя при прощальном обеде. Место, где князь охотится на зайцов. Приглашение послов на охоту. 203
    • 17. Охотничий костюм князя. Два всадника - с секирой и шестопером. Шиг-Алей. Обычай вести собак своими руками; почему князь извинялся в этом перед послами. 204
    • 18. Описание охоты. Аргамаки, соколы, кречеты. 205
    • 19. О кречетах. Угощение после охоты в шатрах; сласти; слуги подают их на коленях. 206
    • 20. Богородицын хлеб. Борьба с медведями. Отпуск послов; подарки, сделанные им. ...207
    • 21. Описание церемоний, сопровождавших заключение перемирия между Василием Иоанновичем и Сигизмундом. 208
    • 22. Речи князя. 209
    • 23. Целование им креста. Присяга литовских послов, (Богуша и Петра Гиски). Угощение вином и наказывание поклона. 210
    • 24. Отпуск послов. 211
  • 56. Дороги в Московию: 211
    • 1. Причины первого посольства Герберштейна в Московию. Путешествие его из Гагенау в Аугсбург; здесь присоединяются к нему Григорий Закревский и Хризостом Колумн. Путь из Аугсбурга. 211
    • 2. Через Линц в Цнайм; смерть Петра Мракси. Путь по Моравии, Силезии и Польше в Краков. 212
    • 3. Оттуда через Люблин (знаменитая ярмарка) в Литву. Места, через еоторые автор ехал в Литве: от Мельника до Гродно: московскому гонцу запретили ехать в Вильну; - от Гродно до Вильны: 213
    • 4. Почетная встреча автору; Петр Томицкий; прием у короля; брак Сигизмунда с Боной; посещение Челяднина автором; 214
    • 5. От Вильны до Дриссы: опасный проезд по льду реки ДВины; - от Дриссы на Полоцк: Двина иначе называется Рубоном; трудность дальнейшего пути. 215
    • 6. Неопределенность границы между Литвой и Московией. Путь по московским владениям. Корсула; Опочка; осада ее Сигизмундом; как двигается войско в этой болотистой и лесистой стране. От Опочки через Порхов в Новгород. 216
    • 7. Путь на почтовых лошадях через Мсту к озеру Валдаю. 217
    • 8. В Волочок, - в Торжок. Путь на лодках Тверцой и Волгой в Тверь. Путь на лошадях через Клин в Москву, (18-го апреля 1516 года). 218
  • 57. Обратный путь: 219
    • 1. Безуспешность посольства Герберштейна и причина того. Путь из Москвы в Смоленск: расставанье с московскими проводниками. Путь по Литве: - до Борисова; 219
    • 2. До Вильны: поездка автора в Троки; обед у воеводы; Шиг-Ахмет; - до Бельска: встреча с Николаем Радзивилом и подарки, полученные от него автором. 220
    • 3. Путь в Польских владениях: от Нарчова до Корчина: обед у Зворовского и рассказ о Перстинском; 221
    • 4. Пир у Шидловецкого и объяснения, данные самим Перстинским; о
...Если хочешь русских ты узнать поближе, то в книге Сигизмунда лучшего рассказчика я вижу, - написал в стихах своему адресату некий Джордж Турбервилль (1540-1610), восходящая звезда английской поэзии второй половины XVI века, выпускник колледжей Винчестера и Оксфорда, посетивший Россию в июне 1568 года с посольством сэра Томаса Рандольфа в качестве секретаря, а больше как искатель приключений и легкой наживы. В Москве 28-летний сноб проигрался в пух и прах, денежные дела свои не поправил и, раздосадованный на русских, уехал, заявив по приезде в Англию, что "Московия - не место для джентльменов".
Для Европы Герберштейн - это человек, "открывший Россию". До него авторы лишь упоминали о России при описании других стран, ограничиваясь мимолетными впечатлениями, вроде записей Матвея Меховского, и единственным, на кого мог опереться Герберштейн в своей работе, был Павел Иовий Новокомский, "сжато и кратко", "с особой достоверностью" описавший положение страны Московии, куда он прибыл в составе посольства папы Климента VII для заключения с великим государем Василием "в религиозном единомыслии вечный союз" и ради поиска "нового и невероятного пути для добывания благовоний из Индии".
"Записки о Московитских делах, составленные Сигизмундом, вольным бароном в Герберштейне..." , появились в Европе в 1549 году на латинском языке, затем в 1551, в 1556, а в 1563 году их издали на немецком, не ведая, что сам Герберштейн перевел свой объемный труд на немецкий еще в 1557 году.
Четыре издания за 14 лет с десятками рисунков, портретов, с указателями и комментариями - лучшее доказательство правоты Герберштейна в том, что он не зря предпочел всем другим делам "дела Московитские, гораздо более сокрытые и не так-то доступные ознакомлению с ними для наших современников", как он написал в посвящении своему государю Фердинанду, королю Римскому. В своей работе, писал Герберштейн, он стремился "к исследованию и обнаружению истины", возрождая традиции римлян записывать по поручению властей обычаи, склад жизни и государственного устройства посещаемых ими стран: "Если бы это установление соблюдалось людьми нашего поколения или нашими близкими предшественниками, - рассуждает он, - то мы имели бы, вероятно, в истории более света и во всяком случае менее суетности".
В России пролитый на нее Герберштейном свет посчитали при Иване Грозном неблагодарной клеветой и, естественно, не обнародовали. Да и позже, в 1748 году, переводчик К.А. Кондратович не решился опубликовать свой перевод этой книги - "ради многих содержащихся в оной секретов". Для Екатерины II в 1795 году был перепечатан текст немецкого издания 1567 года.
Интерес к Герберштейну в России возрос в ХIХ веке: о нем писали исследовательские работы Ф.П. Аделунг, Е.Е. Замысловский, на его беспристрастные и непредубежденные описания опирались историки Н.М. Карамзин и С.М. Соловьев, делались переводы С.В. Руссовым, И.Н. Анонимовым и другими, а последний наиболее полный, выверенный перевод осуществил и издал в 1907 году А.И. Малеин.
А.И. Малеин во вступлении утверждал, что "Записки" Герберштейна "впервые давали обстоятельные и по большей части проверенные известия о России. Помимо знания славянского языка (...) этот автор отличался значительной образованностью, начитанностью в предмете своего изложения, а также и особой добросовестностью". Он использовал труды древних географов и историков, русские первоначальные летописи, воспроизвел многие, впоследствии утерянные русские документы, как, например, русский Дорожник, черпал сведения из бесед с такими надежными людьми, как толмачи Дмитрий Герасимов и Василий Влас, работавшие с Максимом Греком, Григорий Истома, Юрий Малый, Симеон Курбский, братья Долматовы, Иван Андреевич Челяднин и живущие в Москве иностранцы. Он сопоставлял и проверял добытые факты, дополнил во всех областях знания о России (европейцы знали в Северном бассейне всего 3 реки - он открыл еще 39, 132 русских реки вместо 31 стало им известно, и так, пожалуй, во всем).
Кроме "Записок о Московии", Герберштейн составил генеалогическую таблицу австрийских, польских и русских государей, написал несколько своих биографий, в которых рассказал о том, что знатный австрийский род его известен с 995 года, что он начал учиться с восьми лет и закончил обучение в звании бакалавра в Венском университете (1502 г.), сформировавшем его как ученого. В 1506 году он храбро сражался в войске императора Максимилиана против венгров, а в 1508 - против венецианцев. Отдав несколько лет семейным делам после смерти отца, он возглавил войско императора, наголову разбил венецианцев и взял в плен их предводителя, за что его посвятили в рыцари и включили в королевский совет. Герберштейн стал дипломатом и приобрел привычку вести дневник.
Герберштейн подсчитал, что он беседовал и вел дела с папой, венецианским дожем, маркграфом браденбургским и 12 государями.
В 1516 году ему дают поручение примирить Польшу и Россию, и 14 декабря началось его смертельно опасное путешествие. В марте 1517 года он выслушал в Вильне предложение польского короля Сигизмунда вести переговоры с Россией не в Москве, как того желал царь Василий Иванович, а на границе. 18 апреля Герберштейн был в Москве, и 1 ноября 1517 года начались переговоры, закончившиеся безрезультатно, потому что Россия к тому времени уже не опасалась Турции и в союзе с Польшей и Западом не нуждалась.

После этой неудачной миссии Герберштейна послали в Испанию, чтобы призвать вместо умирающего императора Масимилиана на престол его ближайшего наследника Карла У. В записях Герберштейна об Испании есть примечательное высказывание арагонцев, обращенное к кандидату на королевский трон: "Мы, которые так же хороши, как и Вы, избираем в короли Вас, который не лучше, чем мы".
К 1525 году снова назрела необходимость объединиться европейским государствам против турок, чему серьезно мешала вражда Польши с Россией. Переговоры опять поручили Герберштейну, и (не без помощи со стороны папского посла, неожиданно приехавшего к Василию Ивановичу заключать церковную унию России с Римом) на этот раз перемирие было заключено. Склонял он к миру и турецкого султана Сулеймана II, победоносно воевавшего тогда с Венгрией, не раз ездил в Польшу для переговоров.
За победы в дипломатии Герберштейну пожаловали титул барона в 1531 году, а в 1556 году он получил титул наследственного камергерга Австрии и маршала Каринтии.
Скончался Сигизмунд Герберштейн в Вене 28 марта 1566 года. В надписи на его гробнице сказано, что "при четырех императорах жил он, как верный слуга и советник, оказав доблестные услуги отечеству, от чего получил много почета и милостей".
"Записки о Московитских делах" Сигизмунд Герберштейн начал с выяснения названия страны "Россия". Версий несколько. Или от созвучного этому слову имени брата (внука?) поляка Леха, который правил Русью, или по названию исчезнувшего ныне города Русс под Новгородом, или от смуглого цвета лица русских людей, или от видоизмененного имени Роксолании, или от греческого или халдейского слова, означавшего "распрыскивание по каплям"...
Сами московиты уверены, пишет Герберштейн, что их страна "издревле называлась Россейся, как народ рассеянный или разбросанный; на это указует и самое имя ее. В самом деле Россейся, на языке русских, значит разбросанность или рассеяние", поскольку в стране много национальностей, живущих на огромных пространствах. По-русски народы называются "руссами", а по-латински - "рутенами", людьми, говорящими на славянском языке. Славянские народы (русские, поляки, литовцы) из племени Иафета, сына библейского Ноя, обосновались вначале на Дунае, а потом расселились далее.
"Неизвестно, кто вначале, - повествует Герберштейн, - властвовал над русскими, ибо у них не было письмен, при помощи которых они могли бы предать памяти потомства свои деяния", - и сообщает, что русские начали записывать после того, как Константинопольский царь Михаил послал в Булгарию в 6406 (898) году славянские буквы. Первым из русских князей Герберштейн называет Гостомысла, потому что он призвал трех братьев из варягов (русские гордятся их римским происхождением) и отдал во владение Рюрику Новгородское княжество, Синеусу - Белоозерское, а Трувору - княжество Псковское и Изборск. (Эти сведения, как и дальнейшие, Герберштейн почерпнул из "Повести временных лет" - из древнерусского летописного свода, составленного в начале ХII века, предположительно, Нестором).
Синеус и Трувор вскоре умерли, и Рюрик открыл русский княжеский род Рюриковичей. Это Олег, умерший от укуса змеи, Игорь и Ольга, которая из мести за смерть Игоря сожгла крепость древлян посредством возвращенных им птиц с "огненосными снарядами". От Ольги, ставшей Еленой после крещения в Греции, власть перешла к ее сыну Святославу, славному воину, победившему греческих царей Василия и Константина, убитого князем печенегов Куресом в 6480 (972) году. Перед очередным походом Святослав разделил свою землю между сыновьями Ярополком, Олегом и Владимиром. Владимир в борьбе за власть умертвил Ярополка, изнасиловал его жену-гречанку, избрал греческую веру, принял крещение в Корсуни, стал зваться Василием, основал город Владимир. Имел много сотен жен и столько же наложниц. Каждому из 12 сыновей Владимир выделил удел, что привело к междоусобице, в которой погибли Борис и Глеб (им по убиении изменили имена на Давида и Романа и сделали их святыми).
Собрал Русь воедино Владимир Мономах. Его преемников-сыновей победил Батый (ум. в 1255 г.), разграбивший и выжегший все русские земли. В 6886 (1378),. по русским источникам - в 1380) году Дмитрий нанес поражение татарскому царю Мамаю, а через три года Тохтамыш разбил Дмитрия и сжег Москву.
Его сын Василий Дмитриевич выгнал татар из Булгарии, царство свое передал брату Георгию, посчитав своего единственного сына Василия неродным, нагуленным женой Анастасией.
С именем этого Василия связана трагедия, разыгравшаяся в стенах Троице-Сергиева монастыря. До поры до времени Василий отсиживался в Углицком княжестве, а когда наследники Георгия (его племянник, тоже Василий, и сыновья Андрей и Дмитрий) начали борьбу за трон, он (в пересказе Герберштейна) "удалился в монастырь св. Сергия, тотчас разослал лазутчиков и расставил караулы, приняв таким образом меры на случай неожиданного нападения. Заметив это, упомянутые два брата, после взаимного совещания, наполняют несколько повозок вооруженными воинами и посылают туда, якобы нагруженные товарами. Поездив туда и сюда, эти повозки остановились наконец под ночь возле караулов. Споспешествуемые этим удобным случаем, воины глубокой ночью неожиданно выскакивают из повозок, нападают на караульных, не подозревавших никакой опасности, и берут их в плен. Подвергается пленению и Василий в монастыре; затем его ослепляют и отправляют вместе с супругою в Углич.
По прошествии времени Дмитрий, видя, что знатные лица в общем к нему враждебны и хотят отпасть на сторону слепого Василия, вскоре убежал в Новгород, оставив сына Иоанна, у которого впоследствии родился Василий Шемячич, который еще в бытность мою в Московии содержался в оковах: подробнее о нем ниже. Дмитрий же слыл под прозвищем "Шемяка", отсюда все его потомки прозываются Шемячичи. В конце концов великим княжением спокойно завладел Василий слепой, сын Василия. После Владимира Мономаха вплоть до этого Василия Руссия не имела монархов. Сын же этого Василия, по имени Иоанн, был очень счастлив.

Именно, как только он женился на Марии, сестре великого князя Михаила Тверского, он выгнал шурина и захватил великое княжество Тверское, а затем и Новгород Великий; ему же впоследствии стали подчиняться и все другие князья, будучи подвигнуты к тому величием его деяний или пораженные страхом (...). Он присвоил себе титул великого князя Владимирского, Московского и Новгородского, а наконец стал величать себя монархом (самодержцем) всей Руссии. Этот Иоанн имел от Марии сына, по имени Иоанна (...). По смерти первой супруги Марии Иоанн Васильевич женился во второй раз на Софии, дочери Фомы (...), сына Мануила, царя Константинопольского, из рода Палеологов. От Софии у Иоанна было пять сыновей: Гавриил, Дмитрий, Георгий, Симон и Андрей. Он наделил их наследством еще при жизни. Для первородного Иоанна он назначил монархию (...). Первородный Иоанн умер, оставив сына Дмитрия, которому дед, согласно обычаю, предоставил монархию вместо усопшего отца". Но София хитростью сделала монархом своего сына Гавриила, а внука (Дмитрия) бросили в темницу, где он погиб. Монарх Гавриил стал именоваться Василием и, подражая отцу, "сохранил в целости то, что отец ему оставил". При нем окончено было дело отца - он "отнял у всех князей и других властелинов все их города и укрепления" и попытался захватить литовцев, поляков и Казань, правда, безуспешно. Зато с успехом "всех одинаково гнетет он жестоким рабством". В истории России этот государь известен как Василий III Иванович (1479-1534).
В своих "Записках" Герберштейн поместил портрет Василия III с примечательной выдержкой из его высказывания о самом себе:
"Я, по праву отцовской крови, - царь и государь руссов; почетных названий своей власти не покупал я ни у кого какими-либо просьбами или ценою; не подчинен я никаким законам другого властелина, но, веруя в единого Христа, презираю почет, выпрошенный у других".
Это гордое заявление Василия III не соответствует действительности, потому что поляки, как пишет Герберштейн, были убеждены в том, что Василий Иванович добивался от римского папы и цесаря королевского титула, для чего и приезжал вызванный им папский посол в 1525 году.
С легкой руки Герберштейна, все писавшие о Московии иностранцы цитировали его слова, основанные на признаниях русских: "Они открыто заявляют, что воля государя есть воля божия и что ни сделает государь, он делает по воле божией. Поэтому также они именуют его ключником и постельничим божиим; наконец, веруют, что он - свершитель божественной воли. Отсюда и сам государь, когда к нему обращаются с просьбами за какого-нибудь пленного или по другому важному делу, обычно отвечает: "Если бог повелит, то освободим". Равным образом, если кто-нибудь спрашивает о каком-нибудь деле неверном и сомнительном, то в общем обычно получает ответ: "Про то ведает бог да великий государь". Неизвестно, - заключает Герберштейн, - или народ по своей загрубелости требует себе в государи тирана, или от тирании государя самый народ становится таким бесчувственным и жестоким".
По рассказу Герберштейна, когда Василий III решил жениться, он, по совету Юрия Траханиота, из 1500 собранных по этому случаю невест выбрал Саломею, дочь боярина Иоанна Сапура (Сабуровы, из рода татарского мурзы Чета). Через 21 год, "рассерженный бесплодием супруги, он в тот самый год, когда мы прибыли в Москву, то есть в 1526, заточил ее в некий монастырь в Суздальском княжестве (...) и женился на Елене, дочери Василия Глинского Слепого, в то время уже покойного, - он был братом князя Михаила Глинского, который тогда содержался в плену".
Герберштейн, теперь уже современник и свидетель московских дел, подробно передает слухи о том, что будто бы Саломея была в это время беременна и даже родила сына, и рассказывает о страшных дворцовых интригах, о предосудительной связи Елены Глинской после смерти Василия III с боярином Овчиной, о том, что Елена угробила своего брата Михаила, пытавшегося разрушить эту связь, и о том, что саму царицу, по слухам, отравили ядом (1538), после чего ее старший сын Иоанн, родившийся в 1528 (точная дата - 1530-1584) году, унаследовал царский трон под именем Ивана IV Васильевича - Ивана Грозного. Поскольку самодержец в России еще и вседержавный бог, Герберштейн исследует русскую православную религию - "христианскую веру греческого исповедания". "В то время, - приводит он пример самовластия царя над церковью, - когда я исполнял в Москве обязанности посла цесаря Максимилиана, митрополитом был Варфоломей (Варлаам - Ю.П.), муж святой жизни. Когда государь нарушил клятву, данную им и митрополитом князю Шемячичу, и допустил нечто другое, что, по-видимому, являлось нарушением власти митрополита, то этот последний явился к государю и сказал ему: "Раз ты присвояешь всю власть себе, то я не могу отправлять своей должности".
Это непослушание царю не понравилось: он отстранил его от митрополичьих обязанностей (без согласия на то Константинопольского патриарха), заковал в цепи, отправил на Белоозеро, а на его место самолично поставил толстого чревоугодника Даниила.
Сам Герберштейн видел, каково на Руси положение русского пастыря, "как в Москве пьяные священники всенародно подвергаются бичеванию: при этом они жаловались только на то, что их бьют рабы, а не боярин". Живут они на скудные приношения прихожан и на плоды выделенной им земли, не гнушаясь из-за бедности заниматься ростовщичеством или быть на содержании у какого-нибудь князя. Поэтому они повинуются всем власть предержащим и подвергаются тяжким наказаниям, даже за наличие в их доме музыкальных инструментов.
"Один русский митрополит (это Исидор, родом грек, "соединивший при папе Евгении церкви" в 1438 году на Флорентийском соборе в Ферраре, - Ю.П.) был схвачен, лишен имущества и ввергнут в темницу". Из представленных Герберштейном в книге древних грамот и предписаний видно, насколько невежественны служители православной церкви. К примеру, некий Кирилл (взято Герберштейном из "Правил" митрополита Иоанна) ведет письменный диалог с новгородским епископом Нифонтом и на его вопрос "Что если человек, после причастия, изблюет от чрезмерного употребления пищи или питья?" получает ответ: "Пусть кается и постится сорок дней", а ответом на вопрос "Можно ли священнику, спавшему ночью с женой, утром входить в церковь?" следует следующее наставление: "Пусть прежде омоет ту часть, которая находится под пупком, и тогда входить в церковь. Он может читать Евангелие, но приближаться к алтарю или служить запрещается".
Чтобы избежать возникновения ересей и разномыслия, в русских церквях не допускаются проповеди. "По их мнению, - пишет Герберштейн, - достаточно присутствовать при богослужении и выслушать Евангелие, послания и слова других учителей, которые священник читает у них на родном языке". Верующие подолгу и послушно постятся, особо чтут святого Николая Барского (Мириликийского). "В каждом доме и жилище, на более почетном месте, у них имеются образа святых, нарисованные или литые; и когда один приходит к другому, то, войдя в жилище, он тотчас обнажает голову и оглядывается кругом, ища, где образ. Увидев его, он трижды осеняет себя знамением креста".
С приглашенными в Россию греческими учеными-богословами тоже не церемонятся, как, например, с Максимом Греком, присланным Константинопольским патриархом по просьбе самого царя в Москву, "чтобы он по здравом обсуждении привел в порядок все книги, правила и отдельные уставы, относящиеся до веры. Когда Максимилиан (т.е. Максим Грек - Ю.П.) исполнил это и, заметив много весьма тяжких заблуждений, объявил лично государю, что тот является совершенным схизматиком, так как не следует ни римскому, ни греческому закону, - итак, повторяю, когда он сказал это, то (хотя государь оказывал ему великое благорасположение) он, говорят, исчез, и, по мнению многих, его утопили". (Максим Грек в это время находился в заключении, о чем многие не знали, - Ю.П.).
Участь заложника прихотей царя постигла и греческого купца Марка из г. Кафы, и грека Георгия Малого (Юрия Траханиота), приехавшего в Москву с матерью государя Софьей Палеолог. Он пользовался большим влиянием как у Ивана III, так и у Василия III, который сделал его своим казнохранителем и главным в деле сношения с иностранными державами, а потом вдруг лишил его всех должностей и милостей. И так же "вдруг", поскольку обходиться без него не мог, вернул ему свое расположение и до такой степени стал уважать, "что раз, позвав его к себе больного, поручил нескольким из своих первых и именитых советников доставить его в свое жилище сидящим на повозке". Траханиот, естественно, не позволил нести себя на руках в царские покои и пошел своими ногами. Царь разгневался и заставил слуг доставить его к себе лежащим на носилках, а потом отнести с почетом в карету. Впредь же он повелел не изменять этот церемониал.

Одну из важнейших забот русского духовенства Герберштейн увидел в том, чтобы "приводить всех людей в свою веру", для чего монахи-отшельники с опасностью для жизни и без всякой личной выгоды отправляются сеять слово божие к северу и востоку от столицы и основывать монастыри. В связи с этим он упоминает Троице-Сергиев монастырь.
"Главный монастырь в Московии - в честь св.Троицы, который отстоит от города Москвы на 12 нем. миль к западу; похороненный там св. Сергий, как говорят, совершает много чудес, и его набожно прославляет изумительное стечение племен и народов. Там бывает часто сам государь, а простой народ стекается туда ежегодно в определенные дни, причем кормится от монастырских щедрот. Говорят, будто там существует медный горшок, в котором варится определенная пища, по большей части овощи. Но выходит так, что, соберется ли туда немного людей или много, пищи всегда остается столько, чтобы ею сыта была монастырская челядь, и таким образом никогда не замечается ни недостатка, ни излишества".
Об этом чудесном медном горшке пишут все иностранцы, ссылаясь и на Герберштейна, и на рассказы богомольцев, хотя сами, как и Герберштейн, его в глаза не видели. Лишь в середине ХVII века голштинский посол и ученый Адам Олеарий, да австрийский посол Августин Мейерберг, да архидиакон Павел Алеппский, посетивший Троицкий монастырь с Антиохийским православным патриархом Макарием, объяснили это «чудо» до жалости материалистично.
Герберштейн искренне недоумевает, как это при такой слабости религиозного образования московиты могут еще хвастаться тем, "что они одни только истинные христиане, а нас осуждают, как отступников от первоначальной церкви и старинных святых уставов".
Несоответствие между провозглашенным и реальным увидел Герберштейн и в отношении к бедным. Давным-давно, еще при Владимире, был издан закон в защиту бедняков, по которому десятину со всех имуществ надо отдавать в пользу обездоленных, бедных, неимущих, многосемейных и церквей и по которому все гражданские споры, тяжбы и прочие дела должны подвергаться епископскому суду.
Но равенства в правах в России нет и в помине. Во время пышного праздника Успения Марии в храме Кремля с государем и высшими церковными иерархами Герберштейн заметил, "как в этот самый праздничный день свыше ста человек работали во рву замка. Это происходит от того, - поясняет автор, - что, как мы скажем ниже, празднуют у них обычно только князья и бояре". (Через триста лет (в 1856 г.) Лев Толстой, побывав на майских праздниках в Троице-Сергиевом монастыре, записал в дневнике: "В церкви - раут. Простой народ расталкивают солдаты").
"Все они признают себя холопами, то есть рабами, государя". Даже свободные граждане, не купленные или взятые в плен, служащие у господина, не могут распоряжаться собой и уходить без его согласия к другому, а отпущенные по доброй воле хозяина на свободу мужчины сразу отдают себя в рабство другому. Эта утвердившаяся в русской жизни система безропотного повиновения вынудила наблюдательного Герберштейна заявить на весь мир, что "этот народ находит более удовольствия в рабстве, чем в свободе".
Все поселяне в России "шесть дней в неделю работают на своего господина, а седьмой день представляется им для собственной работы". Кроме того, в любую минуту господин может отобрать у них все нажитое и никто не поможет ему восстановить справедливость даже в суде, потому что "свидетельство одного знатного мужа имеет более силы, чем свидетельство многих людей низкого звания". Герберштейн понял, что в России "всякое правосудие продажно и притом почти открыто" и что, вероятнее всего, "причиной столь сильного корыстолюбия и бесчестности является самая бедность, и государь знает, что его подданные угнетены ею, а потому смотрит сквозь пальцы на их проступки и бесчестность".
Необъяснимой несвободой окрашены взаимоотношения мужчин и женщин. Молодой парень, по собственному почину выбравший себе в супруги девушку, считается на Руси бесчестным и опозорившимся. Решать его личное дело должны родители: они выбирают ему невесту, они договариваются о приданом и назначают день свадьбы, они знакомят его с невестой в день бракосочетания, они заставляют жениха отмечать, откладывать лучшие подарки и отвозить их оценщику на рынок (худшие он должен отослать дарителю со словами благодарности), чтобы потом в годовой срок выплатить их стоимость тому, кто подарил, иначе придется платить вдвое дороже. По установившемуся обычаю он должен неусыпно следить за поведением жены и наказывать ее, даже если она чиста и невинна.
"Есть в Москве один немецкий купец, - рассказывает Герберштейн, - по прозвищу Иордан, который женился на русской. Пробыв некоторое время у мужа, она при случае ласково обратилась к нему со следующими словами: "Дражайший супруг, почему ты меня не любишь?" Муж ответил: "Да я сильно люблю тебя". - "Я не имею еще, - говорит жена, - знаков любви". Муж стал спрашивать, каких знаков она хочет. На это жена сказала ему: "Ты ни разу меня не побил". - "Конечно, - заметил муж, - побои не казались мне знаками любви, но все же я не отстану и в этом отношении". И таким образом, немного спустя, он весьма жестоко побил ее и признавался мне, что после этого жена ухаживала за ним с гораздо большей любовью. В этом занятии он упражнялся затем очень часто и в нашу бытность в Московии, наконец, сломил ей шею и голени". (Вспомним в подтверждение этой были бытующие и по сей день русские поговорки: "Если бы я тебя не любил, я бы тебя и не бил", "Жену люби, как душу, а тряси, как грушу", "Кого люблю, того и бью", "Милый побьет, только потешит"). Когда Адам Олеарий, ознакомившись с книгой Герберштейна, попросил русских объяснить ему столь странное проявление их любви, его заверили, что так жены говорят в шутку.
"Положение женщин весьма плачевное. Они не верят в честь ни одной женщины, если она не живет взаперти дома и не находится под такой охраной, что никуда не выходит", - сообщает Герберштейн и приводит примеры жизни знатных женщин, не имеющих "никакого права или дела в хозяйстве" и вынужденных изо дня в день прясть и сучить нитки, ожидая праздника, когда им позволят сходить в церковь, погулять с подругами на лугу, покататься на качелях или гигантских шагах и попеть песни с прихлопыванием, но без плясок. "У тех же, кто победнее, жены исполняют домашние работы и стряпают", но им запрещается самим резать домашних животных, чтобы не осквернить мясо, и поэтому безмужние женщины выходят на крыльцо и просят проходящего зарезать курицу.
Верховенство мужчины в доме подразумевает и самостоятельность его в государственных, в общественных и военных делах. Герберштейн отметил, как лихо дерутся русские мужчины на молодецких играх-побоищах, как гордятся победой и славят победителей, как красуются перед публикой в своих длинных кафтанах без складок с узкими рукавами и как "подпоясываются отнюдь не по животу, но по бедрам и даже опускают пояс до паха, чтобы живот больше выделялся". "Рубашки у всех почти разукрашены около шеи разными цветами; застегивают их запястьями или шариками, серебряными или медными вызолоченными, присоединяя ради украшения жемчуг".
О воинском же духе русских на поле брани у Герберштейна сложилось иное мнение. "При первом столкновении они нападают на врага весьма храбро, - замечает он, - но долго не выдерживают, как будто желая намекнуть: "Бегите, или побежим мы." "Города они редко завоевывают силою или более жестоким нападением, но скорее у них в обычае принуждать людей к сдаче продолжительной осадой, голодом или изменою". Любят нападать с тыла. Пушками, которые им отливают немцы или итальянцы, русские плохо владеют. В бою "они возлагают более надежды на численность (...), а не на силу воинов и на возможно лучшее построение войска". При опасности "московит как можно скорее пускается в бегство", а "настигнутый или пойманный врагом, он и не защищается и не просит о прощении.
Татарин же, сброшенный с лошади, лишенный всякого оружия, к тому же весьма тяжко раненный, обычно обороняется руками, ногами, зубами, вообще пока и как может". Их, бережливых и воздержанных людей, царь жалует и охотно принимает в войско.
Целую отдельную главу посвятил Герберштейн татарскому племени, его истории, нравам, обычаям и его предводителям. Из русских летописей он узнал, что татары в 6533 (1025) году наголову разбили войско русских и половцев на реке Калке (Ошибка. Битва при Калке произошла 31 мая 1223 г.), после чего внук хана Батый прошелся по Булгарии, Волге, России, перебил всех, все выжег и наложил на оставшихся дань.
Этот Батый, как узнал Герберштейн, был убит в Венгрии королем Влаславом (Владиславом), не стерпевшим позора, когда Батый увел его сестру с собой. "Но во время нападения Владислава на Батыя сестра схватила оружие и явилась на помощь прелюбодею против брата. Тогда король в гневе убил сестру вместе с прелюбодеем Батыем. Это свершилось в 6745 (1237) году" (Дата ошибочна. Батый умер в 1255, - Ю.П.).
Герберштейн отметил, перечислив всех преемников Батыя и разновидности татарских племен, что казанские татары образованнее других и что во время сражения татары ловчее и смелее русских, "ибо у московитов постоянно наблюдается такое обыкновение, что они держат все под сокрытием, не имея, однако, ничего в готовности, а если настигнет нужда, то только тогда стараются поспеть все сделать". (Так и напрашивается русское присловье: "Пока гром не грянет - мужик не перекрестится", - Ю.П.).
Русские воины, по наблюдениям Герберштейна, неприхотливы в полевом быту, в походной пище. В поход они всегда берут с собою топор, огниво, котлы или медный горшок, из еды - соленую свинину, лук, чеснок, толченое просо: "Если у московита есть плоды, чеснок или лук, то они легко могут обойтись без всего другого".
"Насколько они воздержаны в пище, настолько же неумеренно предаются пьянству, где только представится случай. Почти все они не скоро предаются гневу и горды в бедности, тяжелым спутником которой является рабство". Герберштейн в этой фразе свел воедино главные источники неразрешимых извечных проблем российской жизни - рабство, бедность, пьянство.
Вероятно, рабство и бедность диктуют и особые, неблаговидные правила торговли на русских рынках, которые отметил Герберштейн. Россия торует мехами, воском, кожами, моржовыми клыками, вывозит в Татарию седла, уздечки, одежду, украдкой торгуют железом и оружием, но, во-первых, "торгуют они с великими обманами и коварством", (если клянутся и божатся - значит, хотят надуть), а, во-вторых, "иностранцам они продают каждую вещь гораздо дороже, так что за то, что при других обстоятельствах можно купить за дукат, они запрашивают пять, восемь, десять, иногда двадцать дукатов".

Иностранцы тоже в долгу не остаются и продают им товар втридорога. Ростовщичество считается на Руси грехом, однако оно процветает всюду, даже в церкви.
Во времена Герберштейна на Руси ходили серебряные деньги: московские, новгородские, тверские и псковские. "Алтын (московский - Ю.П.) - шесть денег, гривна - двадцать, полтина - сто, рубль -двести. Ныне чеканятся новые, отмеченные буквами с той и другой стороны, и четыреста денег стоят рубль". Есть в обращении и золотые, но не свои, а венгерские и рижские рубли, "один из которых стоит два московских". "До монеты они употребляли мордки и ушки белок и других животных". При расчете русские пользуются не сотнями, а "по сороковому или девяностому числу". "Десять тысяч они выражают одним словом Тьма, двадцать тысяч - две тьмы" и т.д.
Судя по содержанию книги, Герберштейн много ездил по России и с восхищением описал налаженную в стране быстроту передвижения на перекладных от одной почты, ямы, до другой: расстояние в 600 верст от Новгорода до Москвы покрывается всего за 72 часа.
Москву Герберштейн представил читателям городом речным, с судами и плотами на реке, в основном деревянным (при пересчете по воле царя домов оказалось 41500), с крепостью - Кремлем, построенным на месте погребения некоего чудотворца Алексия. "Этот столь обширный и пространный город в достаточной мере грязен, почему на площадях, улицах и других более людных местах повсюду устроены мостики".
Почва песчаная, неплодородная. От стужи отмирают на деревьях ветки, люди замерзают в пути, медведи от холода и голода врываются в жилища... Такой же жестокой бывает и летняя жара, когда горят посевы, дома, леса и люди слепнут от дыма. И в таком неблагоприятном климате русские умудряются выращивать вкусные вишни и дыни.
"Дыни же они сеют с особой заботливостью и усердием: перемешанную с навозом землю насыпают в особого рода грядки, довольно высокие, и в них зарывают семя; таким способом оно одинаково предохраняется от жара и от холода. Ибо, если случайно будет чрезмерный зной, то они устраивают в смешанном с землей навозе щели, вроде как бы отдушины, чтобы семя не сопрело от излишнего тепла; при чрезмерном же холоде теплота навоза оказывает помощь зарытым семенам". Климат московский Герберштейн назвал здоровым, оберегающим русских от заразных болезней. И все же бывает "какая-то болезнь в кишках и голове, очень похожая на заразу; они называют эту болезнь жаром (вероятно, холера, - Ю.П.), и те, кто подвергается ей, умирают в течение немногих дней. Эта болезнь свирепствовала в Москве при нас", - сообщает автор, отметив, что иностранцев в период эпидемии в Москву не пускали.
О москвичах Герберштейн отозвался так: "Народ в Москве, как говорят, гораздо хитрее и лукавее всех прочих и в особенности вероломен при исполнении обязательств (...), всякий раз, как вступают в сношения с иноземцами, притворяются, будто они не московиты, а пришельцы".
Из всех русских городов, обстоятельно описанных Герберштейном, не лишним будет отметить, что в Великом Новгороде народ обходительнее и честнее московского, но портится под влиянием Москвы, что в Пскове вместо более общительных и утонченных обычаев псковитян, их искренности и порядочности в торговле введены были гораздо более порочные обычаи московитов, что город Дмитров стоит на реках, поэтому успешно торгует и богатеет, что город Белоозеро окружен болотами и посему неприступен. "В силу этого обстоятельства государи Московии обычно хранят там свои сокровища", как и в Вологде, в крепость которой царь складывает часть своей казны.
Ближайший от Троицы Переславль с плодородными землями Герберштейн представил как город-крепость на озере, в котором ловятся рыбки сельги, а о Ростове сказал, что он "считается в числе знаменитых и более древних княжеств Руссии после Новгорода Великого". Ярославль знаменит тем, что там есть вотчина Курба, откуда вышли знаменитые воспитанные и воздержанные Курбские, в частности Симеон Феодорович. Пермь же славна тем, что там пермяки "имеют особый язык и точно так же особые письмена, которые впервые изобрел епископ Стефан, укрепивший жителей, колеблющихся в вере христовой (ибо раньше они были еще очень слабы в вере и содрали кожу с одного епископа, покушавшегося на то же). Этот Стефан впоследствии, в правление Димитрия, сына Иоаннова, был причислен у русских к лику богов". (О Стефане Пермском (ок.1340 -.1396) рассказывает Епифаний Премудрый в "Житии Сергия Радонежского", - Ю.П.).
И соседние от России страны не выпали из поля зрения пытливого Сигизмунда Герберштейна. Например, о Литве сказано, что она ближе всего к Москве, что в ней больше русских храмов, чем римских, что когда-то она процветала при Витольде, а теперь "народ жалок и угнетен тяжелым рабством", так что даже осужденный на смерть должен сам себя казнить. Герберштейн серьезно озабочен судьбой Венгрии, считая, что ей надо помогать ради спасения "общего отечества". (Во время второго посольства Герберштейн пытался уговорить венгерского короля повлиять на короля польского Сигизмунда, его дядю, согласиться на справедливые условия мира с Московским государством, - Ю.П.).
Величественные выходы царя, блестящие приемы, которые устраивал русский царь посольству Герберштейна, обильные трапезы, соколиные забавы, охоты на зайцев, игры с медведями и отработанный годами ритуал встречи иностранных послов, когда в Москве закрываются все лавки и мастерские, когда прогоняют с рынков продавцов и покупателей, а дворян и граждан заставляют стоять вдоль всего пути их следования и радушно приветствовать гостей, - это чисто русское показное благорасположение и наивно-жалкие потуги русских прикрыть этим свое неряшливое бытие Герберштейн ощущал всем своим существом, но открыто и грубо не обмолвился ни словом. Только в конце книги не сдержался и в невинной словесной форме дал понять читателям, что желательного для европейцев единения с Московией ожидать не следует, потому что... "Говорят, что, протягивая руку послу римской веры, государь считает, что протягивает ее человеку оскверненному и нечистому, а потому, отпустив его, тотчас моет руки".

ГЕРБЕРШТЕЙН СИГИЗМУНД ФОН - австрийский дипломат и писатель, автор «Записок о Московии» (Rerum Moscoviticarum commentarii).

Герберштейн с отрочества владел словенским языком, что впоследствии помогло ему во время дипломатических миссий и при сборе материалов для «Записок...». В 1499 году Герберштейн поступил в Венский университет, через 3 года получил степень бакалавра, в 1506 году окончил курс. Герберштейн слушал лекции гуманиста, поэта и историка К. Цельтиса (1459-1508 годы), интерес которого к географии и этнографии иных народов повлиял на формирование мировоззрения Герберштейна. С 1506 года Герберштейн находился на службе у австрийских Габсбургов , поначалу военной, с 1515 года являлся членом Имперского совета. В 1516 году император Максимилиан поручил Герберштейну возглавить посольство к датскому королю Кристиану II. С этого времени началась дипломатическая карьера Герберштейна, в течение которой он принял участие в 69 миссиях - в Венгрию, Польшу, османскую Турцию и др. Однако в историю Герберштейн вошел прежде всего как глава австрийских посольств в Москву - в 1517 году от Максимилиана и в 1526 году от эрцгерцога Фердинанда I (с 1531 года король, с 1556 года император) - и как автор «Записок о Московии», где отразились сделанные в ходе этих миссий наблюдения. Целью 1-го московского посольства Герберштейна было посредничество в переговорах посланников польского короля Сигизмунда I с советниками московского великого князя Василия III Иоанновича о заключении мирного соглашения между Русским государством и Польшей для совместной борьбы против Османской империи. Переговоры закончились безрезультатно. 2-е посольство Герберштейна в Москву должно было способствовать превращению 5-летнего перемирия между Россией и Польшей, срок которого истекал в 1527 году, в вечный мир. Эта задача также не была выполнена, но перемирие было продлено на 6 лет. За дипломатические заслуги Герберштейн получил баронский титул (1532).

Над «Записками о Московии» Герберштейн работал в конце 20-х - 40-х годах XVI века. Их 1-е латинское издание вышло в Вене в 1549 году, но основным надо признать расширенное базельское 3-е издание 1556 года. Самостоятельное значение имеет немецкоязычное издание, увидевшее свет в Вене в 1557 году; оно было рассчитано на широкого читателя, и потому в нем опущены многие политические рассуждения и, напротив, добавлен ряд бытописательных деталей и сюжетов. Опираясь на сочинения предшественников (Новокомского епископа Павла Иовия [Паоло Джовио], Олая Гота, Матвея Меховского, Иоганна Фабри и др.), писания которых отразили резко возросший интерес к Московской Руси в Западной Европе во 2-й половине XV - 1-й половине XVI веков, Герберштейн тем не менее создал новаторский труд, ставший классическим пособием по России для просвещенного западноевропейского общества. Тон «Записок...» проникнут гуманистическим доброжелательным вниманием к чужой культуре, стремлением избежать пристрастности в оценках, но в то же время критически взглянуть на увиденное или услышанное.

В «Записках...» аккумулированы не только собственные наблюдения автора, но и сведения, полученные им из русских письменных источников, прежде всего летописных, а также от первоклассных информантов. Среди последних были, в частности, казначей великого князя Василия III Ю.Д. Траханиот, новгородский наместник князя Александр Владимирович Ростовский, боярин и воевода И.А. Челяднин (оказавшийся в литовском плену после поражения под Оршей в 1514 году), великокняжеский толмач Г. Истома, сыновья дьяка В.В. (Третьяка) Долматова и мн. др. Более чем за год, в общей сложности проведенный в Русском государстве, автор многое почерпнул и из бесед с простым людом: от ремесленников и рыночных торговцев до поденщиков-землекопов, работавших над рытьем рва под Кремлевской стеной.

Информация о жизни Московского государства в «Записках...» энциклопедична: она включает не только данные по политической истории (начиная с летописных рассказов о первых киевских князьях), но и подробные и достоверные сведения по географии (вплоть до Зауралья), о хозяйственной жизни, военном деле, занятиях народа, о его быте, нравах и об обрядах, о придворном обиходе, пирах и охотах и проч. Весьма обширны сведения о Русской Церкви, богослужении, верованиях, которые Герберштейн собирал целенаправленно, особенно во время 2-го посольства, т. к. интерес к Православию в католической Европе весьма оживился в связи с началом Реформации и от Фердинанда I Герберштейн получил прямое задание быть особенно внимательным к религии «московитов». Помимо деталей, рассыпанных по всему тексту «Записок...», они содержат особый раздел, посвященный Церкви. В нем находим подробные данные о церковной истории Руси, особенно о священнослужителях, об их быте, о внешнем виде, о взаимоотношениях со светской властью, о церковном суде, о таинствах и об обрядах (крещении, исповеди, причастии, бракосочетании), о церковных праздниках, почитании святых, постах, монастырях. Некоторые сообщения Герберштейна о русской церковной жизни, основанные на личных наблюдениях, уникальны - о материальном положении духовенства, о практике светского суда над духовными лицами, о роли митрополита Даниила в деле князя Василия Ивановича Шемячича и в разводе великого князя Василия III с великой княгиней Соломонией Юрьевной (смотри София, преподобная).

Автор включает в свой рассказ большие фрагменты, переведенные из русских памятников канонического права - «Канонические ответы» Киевского митрополита святого Иоанна II (до 1077/1078-1089 годы) (несмотря на то что, как замечает Герберштейн, он смог достать их лишь на короткое время), ответы Новгородского архиепископа святого Нифонта (1131-1156 годы) на вопросы иеромонаха Кирика, чин поставления в 1498 году на великое княжение Димитрия Иоанновича, внука великого князя Иоанна III Васильевича; наряду с ними следует упомянуть о переводе фрагментов Судебника 1497 года. В ряде случаев эти переводы имеют значение и для современной текстологии этих источников. Несмотря на ряд недоразумений, а также на критические (иногда иронические) замечания, от которых порой не мог удержаться автор, отношение Герберштейна к русским и Русской Церкви надо признать заинтересованно-объективным: недаром папский посол Антонио Поссевино , ведший через 30 лет после публикации «Записок...», в 1581-1582 годах, с царем Иоанном IV Васильевичем переговоры о церковной унии, был раздражен тем, что не находил в «Записках...» рекомендаций по обращению «московитов» в «истинную веру» (Поссевино А. Исторические сочинения о России XVI века / Перевод, вступительная статья и комментарии Л.Н. Годовиковой. М., 1983. С. 51, 65, 71).

Помимо «Записок...» Герберштейн оставил еще несколько небольших сочинений, в основном автобиографического свойства. Из трудов, содержащих сведения о его московских посольствах и Русском государстве, следует назвать опубликованную в XIX веке немецкую автобиографию и краткие дорожники.

Сочинения:

Rerum Moscoviticarum commentarii: Russiae et Moscoviae descriptio. Basileae, 1556;

Moscovia der Hauptstat in Reissen. Wien, 1557;

Raittung und Antzaigen meines Lebens und Wesens wie hernach folgt // Kovachich M. G. Sammlung kleiner noch ungedruckter Stücke, in Welchen gleichzeitige Schriftsteller einzelne Abschnitte der ungarischen Geschichte aufgezeichnet haben. Ofen, 1805. Bd. 1. S. 111-287;

Selbst-Biographie Siegmunds Freiherrn von Herberstein, 1486-1553 / Hrsg. Th. G. v. Karajan // Fontes rerum Austriacarum. Abt. 1. W., 1855. Vol. 1. S. 67-396;

Fiedler J. Aktenstücke zu S. v. Herbersteins Mission nach Russland 1525-1526 // Slavische Bibliothek. W., 1858. Bd. 2. S. 63-93;

Записки о Московии / Перевод с латинского и немецкого: А.И. Малеин, А.В. Назаренко; вступительная статья: А.Л. Хорошкевич; редактор: В.Л. Янин. М., 1988.

Дополнительная литература:

Adelung F. Siegmund, Freiherr v. Herberstein: mit besonderer Rücksicht auf seine Reisen in Russland. SPb., 1818;

Замысловский Е. Герберштейн и его историко-географические известия о России: С приложением материалов для историко-географического атласа России XVI века. СПб., 1884;

Ключевский В.О. Записки иностранцев о Московском государстве. Пг., 1918;

Флоровский А.В. Каким летописным текстом пользовался Герберштейн? // УЗ высшей школы города Одессы. Отделение гуманитарно-общественных наук. Од., 1922. Т. 2. С. 69-80;

Isačenko A. V. Herbersteiniana I. Sigmund v. Herbersteins Russlandbericht und die russische Sprache des XVI. Jh. // ZfS. 1957. Bd. 2. S. 321-346; idem. Herbersteiniana II: Herbersteins Moskowiterbuch und seine Bedeutung für die russische hist. Lexikographie // Ibid. S. 493-512;

Stökl G. Herbersteiniana // JGO. NF. 1967. Bd. 15. S. 423-432;

Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа XII-XVII веков. М., 1973. С. 247-264 (и по указ.);

Лимонов Ю.А. Культурные связи России с европейскими странами в XV-XVII веках. Л., 1978 (по указ.);

Leitsch W. Herbersteins Ergänzungen zur Moscovia in späteren Auflagen und die beiden zeitgenössischen Übersetzungen ins Deutsche. B.

Иллюстрации:

Гравюра.Барон Сигизмунд фон Герберштейн. XVI век. Архив ПЭ.

Барон Сигизмунд фон Герберштейн в кафтане, пожалованном великим князем Василием Иоанновичем в 1517 году. Гравюра. XVI век. Архив ПЭ.

Литература

  • Kämpfer F. Das Russlandbuch Sigismunds v. Herberstein «Rerum Moscoviticarum commentarii»: 1549-1999. Hamburg, 1999
  • Siegmund v. Herberstein: Kaiserlicher Gesandter und Begründer der Russlandkunde und die europ. Diplomatie. Graz, 1989
  • Хорошкевич А.Л. Герберштейниана сегодня // Žiga Herberstein, 1486-1566 = Сигизмунд Герберштейн, 1486-1566: К 10-летию провозглашения суверенности Респ. Словения. М.; Билье, 2000. С. 107-118; она же. Русь и русские в «Записках о Московии» // Там же. С. 127-184
  • Harrauaer Chr. Beobachtungen zur Darstellungsweise und Wahrheitsanspruch in der «Moscovia» Herbersteins // Landesbeschreibungen Mitteleuropas vom 15. bis z. 17. Jh.: Vortr. d. 2. Intern. Tagung des Slawenkomitees im Herder-Inst. Marburg a. d. Lahn, 10.-13. Nov. 1980. Köln, 1983. S. 183-205
  • Wiesbaden, 1980 // FzOG. 1980. Bd. 27. S. 177-194; idem. Das erste Russlandbuch im Westen - Sigismund Freiherr v. Herberstein // West-östliche Spiegelungen. Münch., 1985. Bd. 1. S. 118-149; idem. Herbersteiniana // JGO. NF. 1990. Bd. 38. S. 548-564

Герберштейн Сигизмунд - барон, немецкий дипломат. В составе имперских посольств посетил Данию, Чехию, Нидерланды, Испанию, итальянские государства, Турцию, Польшу, Венгрию, Великое княжество Московское. Способствовал продлению перемирия между Русским государством и Польшей (1526). В 1549 году опубликовал книгу "Записки о Московитских делах". Полстолетия Сигизмунд Герберштейн верой и правдой служил четырем королям (это четыре Габсбурга - Максимилиан I, Карл V, Фердинанд I и Максимилиан II), о чем сообщает и надпись, высеченная на его надгробном памятнике. Родился он в 1486 году в замке Виппах (ныне Випава) в Штирии. Здесь, в горах славянской Крайны, Сигизмунд Герберштейн провел свое детство, что дало основание одному из исследователей назвать его "пограничным немцем". Общение с коренным населением - славянами - наложило известный отпечаток на формирование отпрыска обедневшего, но очень древнего рода немецкой Штирии. В отличие от большинства своих сверстников, Герберштейн уже в отрочестве наряду с латынью учил и словенский язык, чем вызывал насмешки своих сверстников. Будущий дипломат познакомился с обычаями, верованиями и жизнью славянской общины. В 1499 году он поступил в Венский университет, переживавший эпоху расцвета. Здесь, в частности, преподавал Конрад Цельтис, внедряя гуманистическое направление в географии. Герберштейн получил степень бакалавра, почти постыдную для молодых людей благородного происхождения. В 20 лет будущий дипломат покинул университет, чтобы обеспечить семью, оставшуюся на его попечении. В 1506 году он поступил на службу к Габсбургам. Герберштейн участвовал в походе против Венгрии, предпринятом Максимилианом, тогда еще носившим титул римского короля, ради заключения брака одного из его внуков - Фердинанда с Анной, дочерью венгерского короля Владислава Ягеллона. Герберштейн отличился в ряде сражений. Во время войны с Венгрией за успешную доставку провианта в осажденную крепость Маран и разгром вражеского отряда в ходе очередной вылазки против венецианцев Герберштейн удостоился посвящения в рыцари самим Максимилианом, разглядевшим в юном выходце из Штирии не только отважного воина, но и разумного и осторожного политика (1508). Рыцарь по воле римского короля превратился в дипломата. С 1515 года Герберштейн стал членом Имперского совета, а в 1516 году он получил деликатное поручение - убедить датского короля Кристиана II в необходимости хранить верность собственной супруге Изабелле - внучке Максимилиана I и сестре будущего императора, а пока герцога бургундского Карла - и расторгнуть связь с дочерью трактирщицы Сигбрид, некоей Дивеке. Король уже тогда был известен жестокостью и неуравновешенностью. Герберштейну удалось добиться аудиенции у короля, но на этом успехи дипломата закончились. Получив отрицательный ответ, Герберштейн тем не менее завоевал благосклонность Кристиана II. Неудача миссии не повлияла на дальнейшую карьеру Герберштейна. Неукоснительное следование инструкциям, твердость, разумная настойчивость и корректность, проявленные послом в Дании, произвели впечатление при дворе. Через несколько месяцев в Вене Герберштейн получил полномочия посла императора в Московию. Не останавливаясь подробно на сложном международном положении 20-х годов XVI века, отметим, что поездка Герберштейна была одним из ходов запутанной игры Габсбургов, пытавшихся одновременно предотвратить наметившееся сближение Москвы с Данией, ливонским орденом и Францией, а также создать заслон на северо-востоке против турецких полчищ, вторгшихся на Балканы и угрожавших дунайской империи. Задачи эти оказались чрезвычайно сложными и практически невыполнимыми. В конце 1516 года из Вены в Вильно и Москву отправилось посольство барона Сигизмунда Герберштейна. Первую часть своей сложной миссии оно выполнило успешно. Герберштейн представил польскому королю его невесту принцессу Бону, которая совершенно очаровала его. Сигизмунд изложил имперскому послу свою программу мирного урегулирования отношений с Россией. Непременным условием было возвращение Великому княжеству Смоленска. Теперь оставалось склонить к принятию этого условия Вас

илия III, и Герберштейн мог бы считать свою поездку блистательным триумфом. 18 апреля он прибыл в Москву. И здесь имперскому послу была устроена торжественная встреча. 22 апреля начались переговоры. К их главной теме (заключение мира с Литвой и союза против турок) Герберштейн подходил исподволь. Свою речь он начал с того, что весьма красочно описал ту угрозу, которую представляли для "христианского мира" турки. Барон Сигизмунд говорил, что турецкий царь победил "великаго султана, Дамаск и Ерусалим и все его государства силою взял". Единственное спасение от грозящей беды - это соединение и согласие между христианскими державами. Герберштейн старался внушить Василию III мысль, что война с Турцией - главная задача, которая должна волновать русское правительство. Но, вероятно, он, как, впрочем, и Максимилиан, не сознавал, что идея втянуть Россию в войну с Турцией (которая для Москвы представлялась потенциальным союзником, а не врагом) была утопичной. Уже во время пребывания Герберштейна в Москве (22 апреля) к турецкому султану отправился гонец Д. Степанов с предложением мира и дружбы. До Царьграда он так и не доехал: на Дону его убили татары. Страшные картины "турецкой опасности", нарисованные Герберштейном, оказали воздействие на московский двор совершенно противоположное тому, на которое рассчитывал опытный имперский дипломат. Великий князь Василий III и его окружение еще раз убедились в необходимости сохранять дружеские отношения с Портой. Русские дипломаты оставили у имперского посла полную иллюзию согласия России на "единачество" с другими "христианскими державами" для борьбы с "врагами христианства". Это было совершенно необходимо для того, чтобы добиться своей цели - использовать имперское посредничество при заключении выгодного и прочного мира с Великим княжеством Литовским. Дело оказалось сложным. Василий III хотел, чтобы мирные переговоры велись в Москве, а именно этого и не желал Сигизмунд. Для уточнения места ведения переговоров русское правительство разрешило племяннику Герберштейна Гансу фон Турну 26 апреля отбыть ко двору польского короля. Вернувшись 14 июля в Москву, он сообщил, что Сигизмунд согласен прислать своих послов только на русско-литовскую границу. Василия III это не устраивало. Переговоры, таким образом, зашли в тупик еще прежде, чем начались. Камнем преткновения стал "процедурный" вопрос. Ганс фон Турн снова был послан в Литву. Он передал королю, что Герберштейн будет считать свою посредническую миссию законченной, если тот не согласится, чтобы переговоры происходили в Москве. Под нажимом имперского дипломата Сигизмунд принял это условие. Литовские послы Ян Щит и Богуш прибыли в Москву 3 октября 1517 года. Посредником в переговорах выступал Герберштейн. Московский государь торжественно заявил, что готов примириться с Сигизмундом ради своего "брата" Максимилиана и из-за того, чтобы "рука бесерменская не высилася и государи бы бесерменские вперед не ширились, а христианских бы государей над бесерменством рука высилася и государства бы христианские ширились". Эта расплывчатая формулировка о "бесерменских государях" вообще давала русским дипломатам возможность интерпретировать ее так, как им выгодно, и одновременно создавала впечатление готовности России вступить в антитурецкую лигу. Гораздо труднее приходилось обеим сторонам, когда нужно было от деклараций переходить к рассмотрению конкретных условий мира. И русские, и литовские дипломаты начали торг с "запроса". Василий III заявил, что Сигизмунд "неправдою" держит "отчину" русских князей - Киев, Полоцк и Витебск. Справедливость русских требований фактически была признана по договору 1514 года России с империей, и, когда русские дипломаты сослались на этот договор, Герберштейну ничего не оставалось, как заявить, что договор заключен "не по государя нашего велению". Со своей стороны литовские послы говорили о том, что им издревле принадлежит не только Смоленск, но и Новгород, Псков, Вязьма и Северщина. Разговор, словом, велся на столь различных языках, что о взаимопонимании не могло быть и речи. Прояснила, но не облегчила ситуацию позиция, занятая Ге

рберштейном. Он высказался за передачу Смоленска Литве, сославшись на пример Максимилиана, отдавшего Верону ее гражданам. Но отказываться от старинного русского города, присоединенного с таким большим трудом, Москва не собиралась. Не возражая в принципе против продолжения переговоров, московские дипломаты решительно отклонили предложения Герберштейна. Ему ничего не оставалось, как покинуть Москву. 22 ноября он вместе с московским послом дьяком В.С. Племянниковым отбыл к имперскому двору. Итог первой миссии Герберштейна в Москву не принес желаемого результата. Тем не менее отношения Московии с империей, прерванные после Венского конгресса, были возобновлены. Осенью того же года австрийский посол возвратился в Вену. Видимо, здесь, в столице империи, в кружке венских гуманистов, внимавших его рассказам о далекой и необычной Московии, у Герберштейна впервые возникла мысль написать книгу о своем путешествии. Немаловажную роль могли сыграть и дневники, которые вел Герберштейн во время путешествия. Но прошло еще много лет, прежде чем эта идея осуществилась. На 20-30-е годы XVI века Герберштейн был одним из руководителей делегации, посланной для приглашения Карла V на престол империи; он возглавлял посольство на Балканы, вел переговоры с венецианским дожем, турецким султаном, посещал почти все страны континентальной Европы. А в 1526 году Герберштейн вновь был послан в Московию, с той же целью, что и в первый раз. Второе посольство оказалось удачливее, чем первое. 29 августа 1526 года в битве с турками при Мохаче погиб венгерский король Людовик (Лайош II) Ягеллон. При Ягеллонах позиции центральной власти ослабели. Даже угроза османского нашествия и грандиозный поход османов на Белград в 1521 году не могли привести к усилению централизаторских тенденций. Через пять лет, в 1526 году, состоялся новый поход, в результате которого Венгрия стала добычей могущественного соседа. Венгерские события, тесно связанные с ростом турецкой угрозы, а также энергичный нажим имперской и польской дипломатии заставили Сигизмунда искать прочного мира с Россией: ведь в 1527 году кончалось пятилетнее русско-литовское перемирие; нужно было думать о будущем. 14 октября в Можайск, где в это время находился "на потехе" Василий III, прибыли литовские представители - полоцкий воевода Петр Станиславович Кишка и подекарбий Богуш. Здесь в присутствии Герберштейна начались переговоры. Литовские представители непременным условием заключения мира ставили уступку Смоленска. Русская сторона на это категорически не соглашалась. Тогда Кишка и Богуш пошли на заключение нового, теперь уже шестилетнего, перемирия. С этим литовское посольство и покинуло Можайск. Вместе с ним в ноябре 1526 года из России уехал и Герберштейн. 28 февраля 1527 года Сигизмунд I подписал договор, продлевавший на шесть лет (с 25 декабря 1526 по 25 декабря 1532 г.) перемирие между Литвой и Россией. Планы церковной унии и антитурецкие проекты империи были тактично, но вместе с тем решительно отклонены русскими дипломатами. Гибель Людовика Ягеллона крайне осложнила положение в Восточной Европе и привела к длительной борьбе империи и других держав за венгерскую корону. 13 ноября того же года сейм в Фейерваре избрал венгерским королем трансильванского воеводу Яноша Запольяи. Но почти одновременно (16 декабря) группа венгерских магнатов в Братиславе провозгласила королем брата императора Карла V Фердинанда I Чешского (женатого на сестре погибшего короля Лайоша II). Началась длительная междоусобная борьба между сторонниками обоих королей. Она сразу же осложнилась соперничеством Карла V (поддерживавшего Фердинанда) и польской шляхты, горячей сторонницы Яноша Запольяи, пользовавшегося покровительством турецкого султана. Сам же польский король Сигизмунд придерживался политики нейтралитета, скорее благожелательного по отношению к Фердинанду. На вопрос "кто виноват?" в Европе давали разные и противоречивые ответы. По-видимому, Габсбурги распространяли версию о том, что ответственность за поражение при Мохаче должен нести один из крупнейших венгерских магнатов - Янош Запольяи. Вслед за имперскими дипломатами

Вероятно, также оценивали роль Яноша Запольяи и в России. Судя по сочинениям Герберштейна, в Австрийском эрцгерцогстве вину за поражение при Мохаче возлагали не только на Яноша Запольяи. Таким же ответчиком считали Сигизмунда I Старого, польского короля и великого князя литовского, не пришедшего на помощь своему племяннику. Противоположное мнение высказал сам король на приеме австрийского посла Герберштейна 28 января 1527 года. Все несчастья и ссоры между христианскими государями, по его словам, происходят по вине тех из них, которые мечтают о захвате других государств, ведомые надеждами на чужие земли, они "выдают все христианство" на поток и разграбление неприятелю. Несомненно, Сигизмунд I намекал при этом на государя, направившего к нему Герберштейна, - австрийского эрцгерцога Фердинанда. Итак, три точки зрения - виноваты Янош Запольяи, польский король и великий князь литовский и, наконец, Габсбурги. Три виновника поражения при Мохаче - это три главные действующие силы на территории Венгрии, не считая Порты, в период с 1526 по 1549 год. Их борьба за раздел Венгрии то разгоралась, то утихала, их "вклад" в "решение" венгерского вопроса то сокращался, то увеличивался в зависимости от внутренней политики Польши и Австрийского эрцгерцогства, а также от соотношения их сил с силами Османского султаната. Два венгерских короля 14 апреля 1527 года заключили перемирие, закрепившее раздел страны между ними. Тем не менее отныне началось многолетнее кровавое соперничество партии Запольяи и Габсбургов в Венгрии. Первую поддерживала Польша. Герберштейн, будучи в Польше в очередной раз в конце февраля - начале марта 1528 года, сообщил Сигизмунду I требование Фердинанда - не предоставлять его сопернику Яношу Запольяи убежища в Польше. Большего он не осмелился потребовать. Османская опасность не исчезла, было ясно, что ее объектом отныне могут стать не только славянские и венгерские земли, но и земли эрцгерцогства. Военная активность Сулеймана возрастала. Летом 1528 года османские войска вторглись в Крайну. В этих условиях венгерский вопрос временно отступил на второй план. И вот в феврале - марте 1529 года Герберштейн отправился в Великое княжество Литовское со сложным дипломатическим поручением - добиться военной помощи от Сигизмунда I. Двухнедельное пребывание в Вильнюсе с 20 марта по 7 апреля 1529 года закончилось безрезультатно. Ни красноречивое описание османских захватов и угрозы, нависшей надо всеми государствами Юго-Восточной Европы и Центра, ни просьбы о помощи не возымели должного действия. Наряду с дипломатическими поручениями Герберштейн преуспевал и во внутриполитической жизни страны. После смерти Максимилиана I он в составе посольства отправился в 1519 году к будущему императору Карлу V. А при Фердинанде, австрийском эрцгерцоге, Герберштейн защищал не только государственные, но и представлял интересы родной Штирии. В начале 1521 года он стал членом Высшего Государственного совета Штирии, в 1527 году - членом Нижнеавстрийской камеры, в 1537 году - членом Высшего военного совета, в 1539 году - президентом Нижнеавстрийской камеры. В 1532 году Герберштейн был возведен в баронское звание. Вершиной своей дипломатической деятельности Герберштейн считал встречу с Сулейманом Великолепным, когда ему удалось говорить не распростертым ниц перед султаном, как было принято при османском дворе, но стоя на одном колене. Недаром позднее с разрешения императора Герберштейн пополнил родовой герб изображением "московита" и "турка", имея в виду две важнейшие дипломатические миссии своей жизни. Герберштейн выполнял многие поручения австрийской короны и к концу жизни (он умер 28 марта 1566 года) заслужил славу одного из опытных и деятельных дипломатов империи. Но не меньшую известность принесла ему книга "Записки о московитских делах". Труд Герберштейна издавался неоднократно и, безусловно, содержал информацию о России, интересную не только для европейских читателей, но и для русских. Можно полагать, что первоначальный вариант "Записок" был создан вскоре после возвращения дипломата из второго путешествия в Московию, а вторично Герберштейн об

ратился к ним уже в начале 1540-х годов. К 1544 году книга была завершена, но лишь в 1549 году "Записки о Московии" увидели свет. Это было очень своевременно: в 1548 году в Польше вновь появилась партия, стремившаяся упрочить положение Яноша Запольяи. "Недоредактированность" книги, вероятно, результат той спешки, в которой она готовилась к изданию. Внимание Герберштейна к судьбам Венгрии делает ее почти такой же героиней его сочинения, как Русь. Он дважды обсуждает венгерскую проблему, с болью возвращается к последним дням Людовика Венгерского, повествует о времени расцвета Венгерского королевства при Матвее Корвине (Матьяше Хуньяди) и начавшемся при его преемниках Ягеллонах - Владиславе (Ласло) и Людовике (Лайоше) - упадке. По словам историка В.О. Ключевского, "умный австрийский дипломат" пропел Венгрии "полную грустного чувства похоронную песнь". Оправданием политики Габсбургов, осуждением политики Ягеллонов, которых он обвинял в предательстве Венгрии в 1526 году, равно как и Яноша Запольяи, которому вменялись в вину сговор с султаном и открытая измена Венгрии, значение "Записок о Московии" вовсе не исчерпывается. Если бы их содержание можно было бы свести лишь к развернутому манифесту внешнеполитической линии Габсбургов по отношению к Венгрии, Польше и Русскому государству, книга не обрела бы столько читателей в последующих веках. Природный ум, наблюдательность, всестороннее образование, полученное во время поездок по Европе, возможность непосредственного общения с населением - все это обусловило достоинства "Записок о Московитских делах". Западная Европа впервые получила более или менее достоверный очерк о русском государстве, точное описание придворных обычаев, приема послов, религиозных обрядов и быта.

 

Возможно, будет полезно почитать: